История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней

В такой атмосфере шариатский ислам стал неуклонно терять своих последователей, а суфизм, напротив, все больше набирал силу. Один из членов радикального тариката Бекташийя написал книгу, ставшую популярной, в которой утверждал, что идеалы революции — равноправие и свободомыслие — являются главными целями ордена, поэтому в настоящее время Бекташийя уже не нужно создавать свою самостоятельную организацию. Однако большинство членов данного тариката не были согласны с этим утверждением. Мевлевийя объединял представителей высших классов, которые не выступали против модернизации и не стремились следовать нормам шариата, поэтому у ордена не было повода для разногласий с государственной властью. Его главный религиозный центр, гробница Руми и его учеников в городе Конья, была превращена в музей, где посетители под наздором представителей власти могли осмотреть реликвии дервишей. Но члены ордена, несмотря на технический запрет властей, продолжали совершать свои обряды (в том числе и ритуальные танцы) в частном порядке и распространяли свое учение среди ограниченного числа молодежи (спустя годы после смерти Ататюрка служители музея захотели воспроизвести церемонию Мевлевийя для привлечения туристов, нашлось множество молодых людей-добровольцев, которые прекрасно исполнили этот сложнейший танец). Таким образом, музей в Конья по-прежнему оставался священным местом не только для местного населения и многочисленных паломников, но и для самих смотрителей музея — нашивки с эмблемой Республики вовсе не мешали им проявлять свои религиозные чувства. Что же касается тарикатов Кадирийя и Накшбандийя, более тесно связанных с закостенелыми традициями шариата и старыми исламскими традициями, государство относилось к ним гораздо менее толерантно, но они полностью сохранили свои традиции. Когда после Второй мировой войны была объявлена свобода вероисповедания, оказалось, что живое исламское учение сохранилось главным образом в форме суфизма. Старые тарикаты пользовались большой популярностью среди тех классов мусульманского общества, которые безоговорочно принимали реформы Ататюрка, быстро появились новые тарикаты, которые успешно развивались, хотя и оставались нелегальными.

Но пир не может стать единственной основой ислама и заменить публичный медресе. Когда в стране вымерли все прошедшие обучение улемы, народный ислам лишился своей духовной опоры. Полностью стерлась грань между подлинно религиозными убеждениями и различного рода суевериями и предрассудками. Обычные люди вешали в автобусах и такси талисманы со священными изречениями на арабском, демонстрируя таким образом свое уважение к арабскому языку. Хотя с юридической точки зрения законным считался лишь тот брак, который зарегистрирован в официальных государственных учреждениях (заметим, что на востоке страны жители отдаленных горных районов в большинстве случаев игнорировали это требование властей), однако практически все считали настоящей свадьбой церемонию, проведенную имамом вне зависимости от того, насколько он разбирался в шариате. После Второй мировой войны даже самые преданные последователи Ататюр-ка поняли, что в стране необходимо возобновить официальное шариатское обучение, чтобы поставить религиозную жизнь под более рациональный контроль.

После окончания войны перед турецким обществом со всей остротой встал вопрос: а что же будет с исламом? Если в Магрибе тарикат оставался на консервативных и даже профранцузских позициях, то в Турции суфии возглавили религиозное движение, которое грозило отменить реформы Ататюрка. Это религиозное течение было слабее, чем некоторые, но все же являлось наиболее эмоционально обсуждаемой политическими партиями проблемой, хотя все стороны в теории поддерживали секуляризм Ататюрка. В любом случае секуляризм, предусматривавший полное отделение религии от государства, ни в коем случае не имел ничего общего с современной западной концепцией свободы вероисповедания, по которой все формы религиозных верований имели равные права. Как только в стране возобновилось официальное шариатское образование, стало понятно, что сторонники шариата могут ожидать той же степени толерантности со стороны правительства, которая была в Османской империи. Если тарикаты с уважением относились к шариату, то их запрет был вопросом исключительно государственной политики. Но некоторые шииты и сунниты требовали наложить запрет на шиитов, принадлежащих к батинизму (и не признававших нормы шариата), не потому, что эти люди представляли какую-то опасность для государства, а потому, что их доктрина не соответствовала шариату. В итоге наиболее обсуждаемым в обществе стал вопрос свободы вероисповедания, но с этой проблемой широкие слои общества не смогли познакомить ни государство Ататюрка, ни суфийские лидеры, хотя религиозная свобода является одним из обязательных элементов духовного роста, обуславливающего новую культуру модернизированных классов; духовные потребности, признанные большей частью модернизированного класса, являлись фундаментальными для основной части населения.