История ислама. Том 3, 4. С основания до новейших времен

Не то чтобы политика Аббадидов выгодно отличалась от политики остальных государств полуострова, основанных путем самовольного захвата власти. Правда, что на первый взгляд могло бы показаться, что кади и наследовавший ему сын Аббад Мутадид имели в виду патриотическую мысль соединить все арабские элементы в один большой союз против берберов и, одолев последних, вновь объединить все области под одною властью. И в самом деле, это была бы великая задача, и притом единственное условие, при котором могло бы быть упрочено положение ислама по отношению к христианским государям. Но, присмотревшись внимательнее, мы убеждаемся, что мероприятия правителей в Севилье, как и всюду, вызывались просто страстью к разбоям. И намерения Аббадидов не шли дальше стремления увеличивать свою область за счет соседей, к какой бы национальности или партии они ни принадлежали. И только потому, что они, преследуя эти стремления с ловкостью и коварством, смотря по требованию минуты, то здесь, то там успешно интриговали или одерживали победы, их деятельность, которой, безусловно, чуждо преследование каких бы то ни было общих интересов, иногда получает как бы характер направления общеисламского. Но в общем они все же, хотя и бессознательно, действуют в интересах арабско-испанской цивилизации. Дело в том, что наиболее могущественными их противниками остаются все еще берберы, их слишком близкие и строптивые соседи, и несомненная заслуга Аббадидов состояла в том, что они держали берберов в постоянном страхе и при этом сделали Севилью главным городом мощного государства. Столица их с берегами Гвадалквивира, окаймленными садами и дворцами, стала средоточием оживленного обмена и наслаждения жизнью с ее изящно-роскошною обстановкой, со всем, что вносили в нее искусства и науки, и в этом отношении также вполне стала на место Кордовы. Это сильно возвысило в глазах современников и потомства значение и славу династии, несомненная энергия которой все же была направлена исключительно на удовлетворение бессердечного и ни перед чем не останавливавшегося честолюбия.

Как только кади Абуль Касим Мухаммед почувствовал себя неограниченным властителем Севильи, он сделал первые шаги в политике завоеваний, которой он с тех пор продолжал неуклонно следовать. По его приказанию сын его, Измаил, храбрый воин, вместе с заключившим с Севильей союз бербером Мухаммедом из Кармоны, перешел через западную границу Севильской области, чтобы занять сохранившуюся часть Вехи, разрушенной во время междоусобной войны толпами берберов, и вновь укрепить ее. Таким образом, была приобретена твердая точка опоры между областью Афтасидов в Бадахосе и незначительными владетелями Сильвеса, Санта-Марии и Мертолы, разделившими между собою южную часть нынешней Португалии. Однако им было очень некстати возникновение новой державы рядом с их границей.