История ислама. Том 3, 4. С основания до новейших времен

Такой быстрый и блестящий успех, превзошедший все ожидания, еще более вскружил голову кади, и он немедленно стал добиваться действительного подчинения отдельных арабско-славянских государств власти Хишама, другими словами — своей собственной. Между тем, чем меньше Кордове и восточным княжествам, со времени смерти Яхьи, приходилось бояться берберов, тем меньше готовности проявляли они поступиться своею самостоятельностью в пользу могущественной Севильи. Когда кади захотел было поселиться со своим лжехалифом в старом дворце Омейядов, кордовские патриции решительно воспротивились этому; им удалось распространить в народе сомнение в подлинности циновочника, а так как формальная осада города все же была Аббадиду не под силу, то он поневоле должен был отказаться от присоединения его. Такая же неудача постигла его, когда он попытался наказать Зухейра Альмерийского за его упорное отрицание лже-Хишама и заставить его покориться. Объединенное войско «славянина» и его союзника, Хаббуса Гранадского, нанесло войску кади поражение, и ему пришлось бы плохо, если бы не умер вскоре после того, в 429 (1038) г. гранадский эмир и не возгорелся спор между его наследниками и Зухейром, окончившийся смертью последнего и захватом Альмерии Абд аль-Азизом из Валенсии. Вспомним, что из-за этого произошла война между Абд аль-Азизом и Муджахидом из Дении и затем последовало вновь объявление независимости Альмерии под властью бену-сумадихов; но благодаря этому была исключена всякая возможность примирения славяно-арабских интересов, и кади был вынужден предоставить Восток самому себе. С тем замечательным беспристрастием, которое он обыкновенно проявлял при выборе цели своих завоевательных стремлений, он теперь обратился против недавнего союзника Мухаммеда Кармонского. В его владения, кроме столицы, входило еще несколько соседних округов, как, например, Оссуна и Эсиха; в то время как севильские войска завоевывали эти округа, Аббадид старался возбудить возмущение в Гранаде, чтобы помешать новому эмиру, Бадису, явиться на помощь к своим кармонским землякам. Благодаря тому что у жестокого эмира было уже множество врагов, кади было не трудно устроить заговор с целью низвержения Бадиса и возведения на гранадский трон одного из его двоюродных братьев. Но заговор этот был открыт, пока еще подготовлялся, и в то время как сын кади Измаил был занят осадой Кармоны, сам Бадис пошел на помощь городу, а с другой стороны шло войско Идриса I из Малаги, к которому Мухаммед также обращался за помощью. Три войска сошлись при Эсихе. Благодаря неосторожности Измаила, слишком уверенного в победе, положение севильцев ухудшилось; когда их полководец с обычною храбростью бросился им на помощь, чтобы восстановить положение, он погиб и союзные берберские предводители одержали решительную победу в 431 (1039) г. Снова кади угрожала серьезная опасность: если бы только союз Бадиса с Хаммудитом оказался продолжительным, то с этой стороны кади мог ожидать решительных действий, направленных против его столицы. Однако до этого дело не дошло. После победы при Эсихе Идрис I прожил очень недолго, а после его смерти в его маленьком государстве, состоявшем кроме области Малаги еще из округов Танжера и Цеуты, установилось полное безначалие. «Славянин» Неджа, наместник африканской провинции, против сына Идриса Яхьи выставил сына бывшего халифа Яхьи Мутали — Хасана. Последний одержал верх и велел умертвить своего соперника, но вскоре сам был отравлен своею женой, сестрой убитого[450].

После этого Неджа сам попытался захватить в свои руки верховную власть, но через некоторое время, когда уже казалось, что положение его упрочилось, возмутились берберы, знать не хотевшие «славянского» властителя; они убили его в 434 (1043) г. и провозгласили халифом Идриса II, брата Хасана. Но, добродушный до слабости, он не был способен восстановить пошатнувшееся значение династии. Вследствие этого отдельные вожди делали все, что им было угодно; Бадис Гранадский, хотя и продолжал, как бы в насмешку, в своих мечетях молиться за Хаммудита, завладел целым рядом замков в области Малаги, не встретив сопротивления; словом — о правительстве не было и речи. Наконец, все это надоело берберам; они низвергли безличного халифа и присягнули его двоюродному брату Мухаммеду в 438 (1046/47) г.; но этот им пришелся не по вкусу, благодаря своей строгости, вследствие чего некоторые вассалы, жившие в провинции, стали на сторону другого Мухаммеда, владевшего в Алгесирасе и теперь также принявшего титул халифа в 440 (1048/49) г. Между тем низвергнутый Идрис II нашел убежище у бербера Абу Нура, владетеля Ронды; таким образом, как с негодованием замечает арабский историк, на клочке земли в 20 квадратных миль было четыре человека, беззастенчиво присвоивших себе священное имя властителя всех правоверных: лже-Хишам в Севилье, Идрис II в Ронде и два Мухаммеда — в Малаге и в Алгесирасе.