История ислама. Том 3, 4. С основания до новейших времен

Нельзя отрицать, что только решительное вмешательство африканских берберов, в большинстве случаев еще сохранивших полностью свои боевые силы, спасло передовые посты ислама на Западе от обратного вытеснения в Африку. То всеобщее движение западноевропейских народов из мест своей оседлости, становившихся тесными, совершающееся почти в то же время, о котором у нас идет речь, и проявляющееся в Первом крестовом походе, дает о себе знать мусульманам в Испании и Сицилии не в меньшей мере, чем в Малой Азии и Сирии. И одинаковым причинам соответствует и одинаковый ход событий на восточном и западном побережье Средиземного моря. Сперва пограничные области, с одной стороны — Валенсия и Сицилия, с другой — Антиохия и Иерусалим, не выдерживают сильного напора христиан. Но затем ислам собрался с силами, и, благодаря могучему отпору берберов, с одной стороны, и турок — с другой, не только что завоевателям был поставлен предел, но мусульманам удалось обратно завоевать в Европе хоть часть утраченного, а в Азии — все отобранные владения. Но, благодаря враждебной всякому образованию грубости этих кажущихся спасителей ислама, завершается внутренний упадок магометанских государств, пока наконец окончательное разрушение их не вызывается, с одной стороны, монголами, с другой — испанцами. Остаются на востоке те государства только по имени, с которыми мы уже успели познакомиться ранее, а на западе — варварийские государства, представляющие картину постепенного, в конце концов, безнадежного упадка. Таково в общем положение вещей с XI по XV в. у народов, живших по берегам Средиземного моря. Что касается собственно истории ислама в этот период, изложением которой я, естественно, должен ограничиться, то мы должны особенно иметь в виду постоянное столкновение и взаимодействие между собственно берберской историей и войнами мусульман с христианами. В остальном эти столетия являются периодом сплошного упадка, без какого бы то ни было появления новых великих идей или нравственных сил, рассмотрение которых могло бы привести к сколько-нибудь утешительным результатам. Неудивительно поэтому, что изложение второго периода испанско-африканской истории, охватывающего целых 450 лет, будет далеко не так обстоятельно, как изложение первых 300 лет.