История ислама. Том 3, 4. С основания до новейших времен

Между тем как в области теоретической математики не так давно доказана невозможность разрешения задачи о квадратуре круга, над которой ломало голову и изощрялось столько поколений, приблизительно такая же задача в области этической все еще остается неразрешенной. История учит нас, что необходима известная высота материальной культуры и некоторая свобода от предвзятых мнений (чтобы не сказать предубеждений) национального и религиозного свойства, чтобы для наук, особенно для философии, была открыта возможность плодотворного развития. Но она же учит нас и тому, что со временем, по большей части очень скоро, эта культура неизбежно вырождается в изнеженность, эта свобода — в скептицизм, которые подрывают силы народа, и если не окончательно уничтожают, то в значительной степени обесценивают основные идеи религии, неизменного внутреннего чувства благоговения перед высшим и святым началом и преданности своей народности (не смешивать с внешнею национальною кичливостью). Хорошо еще, что не доказана неразрешимость этой нравственной задачи, которая вытекает из этих отношений, так как мы должны неотступно стремиться к примирению свободомыслия с народным самосознанием, образования с силой; но мы не найдем на всем протяжении всемирной истории народа, у которого подобное стремление не окончилось бы преждевременною неудачей. Так и испанско-арабская нация к середине XI столетия дошла до той ступени развития, когда выступила оборотная сторона ее блестящих приобретений внутренних и внешних. Если не у всего народа, то у руководящих классов сплошь удобства жизни перешли в чрезмерную роскошь, духовная свобода — в произвол и распущенность, а наслаждения и образование заслонили великие идеи религии и отечества, неразрывно, как нигде, связанные на Востоке. То, что прежде, вследствие слишком высокого мнения об индивидуальных силах, выражалось в стремлении к обособленности народностей и племен, теперь обратилось в бессильно-себялюбивую безыдейность, которая из-за чрезмерной утонченности не понимает простейших явлений, из-за деревьев не видит леса. Таким образом, объясняется почти невероятное явление (как, впрочем, нередко бывает на свете): ни одному из испанских эмиров в голову не пришло то, что давно было ясно людям из низших слоев населения и о чем они давно говорили: что при войнах с Фердинандом I предстояла совсем иная опасность, чем когда бы то ни было раньше.

В то время, когда уже ясно был поставлен вопрос о том, быть или не быть исламу в Западной Европе, такой благомыслящий правитель, как Мутамид Севильский, нашел возможным высказать свое мировоззрение в следующем положении: «Разум, по-моему, состоит в том, чтобы перестать быть разумным». И поэтому он вел себя так неразумно, как только возможно; а другие помогали ему в этом смысле, как могли. Андалузские князьки вместо того, чтобы воспользоваться несколькими годами, пока Альфонс VI ссорился со своими братьями Санхо и Гарцией, для установления всеобщего союза с целью защиты против христиан, продолжали драться из-за кусочков раздробленного государства, как собаки из-за кости. Неудивительно, что при таких условиях им вдруг был нанесен удар, от которого у них посыпались искры из глаз. Нанесшие этот удар давно заносили руку; прежде чем говорить о последствиях этих событий, мы должны рассмотреть условия, подготовившие их.

Глава 2 Берберы в Африке и Сицилии; альморавиды и альмохады