История ислама. Том 3, 4. С основания до новейших времен

Естественный ход развития, идущего от непосредственного народного творчества к религии, затем к художественной поэзии и, наконец, к наукам, требовал, чтобы и последние пережили на Западе пору расцвета; а в том и состоит величие духа, что простым насилием нельзя подавить духовную жизнь. Между тем могло бы показаться, что тот упадок научных занятий, последствий которого не без труда удалось избегнуть благородному Ибн Бадже и от которого тяжело страдал еврейский поэт и философ-богослов Иегуда Халеви, остался без всякого влияния, если бы мы не знали, что появление первых альмохадов произвело в этой области благодетельный переворот. Система Ашари, положенная в основание богословской теории Ибн Тумарта, по крайней мере пользовалась философской диалектикой как средством, и иносказательное толкование некоторых мест Корана давало возможность ученым внешним образом примирять результаты философского мышления с текстом писания. Кроме того, благодаря противоположности с аль-моравидской ортодоксией, новые властители снисходительнее относились к представителям более свободного мышления, по крайней мере до тех пор, пока не сообразили, что эти последние представляют некоторую опасность с точки зрения их церковно-политических интересов. И могучий Абд аль-Мумин, точно так же как Абу Якуб, был человек с редким для берберов умственным развитием и широкою восприимчивостью к высшим интересам. Так, первый из них запретил обычное при альморавидах варварское уничтожение книг научного содержания и привлек самых выдающихся философов и естествоиспытателей к своему двору; Абу Якуб, по примеру отца, оказывал им защиту и покровительство и, кроме того, интересовался и художественными сооружениями: строил знаменитые здания в Севилье, из которых, во всяком случае, одно, большой минарет, законченный лишь в 593 (1197) г. при его преемниках[487] и известный теперь под именем Жиральды, сохранилось до нашего времени, хотя, впрочем, не совсем в первоначальном виде. При таких властителях и та система аристотельско-неоплатоновской философии, которая была перенесена на Восток Альфараби и Авиценной, могла стать предметом разработки со стороны испанских арабов Ибн Туфейля, Ибн Рушда (Аверроэс) и еврея Маймонида и вылиться в ту форму, в которой она затем перешла к христианским схоластикам Франции и Италии, и особенно в последней, но потеряла значение еще в XVI столетии. Первое место среди вышеупомянутых философов принадлежит знаменитому комментатору Аристотеля, Аверроэсу; но Ибн Туфейль представляет особенный интерес, как автор философского романа, самого старого из дошедших до нас на тему Робинзона; это история умственного развития Хай ибн Якзана, случайно попавшего ребенком на необитаемый остров и вскормленного там животными[488]. Не отставали и другие науки; еще ко времени альморавидов относится деятельность знаменитого врача Абу Мервана (у христиан Абумерон) из семейства ученых Ибн Зухров (Авенцоар), а к началу VII (XIII) в. относится путешественник Ибн Джубейр из Валенсии, давший описание своего паломничества в Мекку, которое имело большое значение для географии того времени. Правда, что при третьем Альмохаде, ревнителе веры Мамсуре, прошло золотое время научных исследований: он заключил в тюрьму Аверроэса и вообще возобновил гонение на все, что сколько-нибудь отзывалось вольнодумством, и с этого времени начинается упадок философии, достигшей высшей степени развития.