История ислама. Том 3, 4. С основания до новейших времен

Казалось, что арабам Андалузии суждено было еще раз увидеть национального героя, и притом тотчас после восстановления независимости. После удаления альмохадов почти все наиболее значительные города перешли в руки Мухаммеда ибн Юсуфа ибн Худа. Касерес, Бадахос и Мерида на западе, Мурсия, Дения и Хатива на востоке, Кордова, Севилья, Гранада и Малага, наконец, кроме Альгесираса и Гибралтара, Цеута в Африке — все эти города в 626 (1229) г. были под властью этого передового бойца против нападавших с трех сторон кастильцев, леонцев и португальцев. Но прошло то время, когда ислам побеждал; даже общими силами провинции не в состоянии были бороться против могущественных христианских государств. Еще в том же 626 (1229) г. леонцы завоевали Касерес, в следующем, 627 (1230) г. Мериду, а в битве при Альханге мужественный Ибн Худ также потерпел поражение и был ранен, вследствие чего на время был обречен на бездействие. Это дало возможность португальцам занять Бадахос, а кастильцам несколько мелких крепостей; а когда в 627 (1230) г. вследствие смерти Альфонса Леонского вновь произошло соединение его престола с кастильским, инфанту дону Альфонсу в 628 (1231) г. удалось проникнуть до Хереса и вновь разбить выздоровевшего Ибн Худа, вышедшего ему навстречу. Этим была решена участь Андалузии. Мусульмане не привыкли терпеливо выжидать под властью раз избранного вождя и стали подыскивать другого спасителя; и действительно, одному честолюбцу, также Мухаммеду ибн Юсуфу, по прозванию Ибн аль-Ахмар, «сын красного», из рода бену-наср в Архони, удалось в своем родном городе поднять новое знамя. Он родился в 591 (1195) г., в год битвы при Аларкосе, и происходил из зажиточного старинного знатного рода, которым мог гордиться, так как он считался лучшим после рода самого пророка и происходил от Саада ибн Убады, предводителя его последователей, едва не избранного халифом после смерти Мухаммеда. И Ибн Ахмар решился сделать честь своему высокому происхождению: когда он, опираясь на многочисленных приверженцев, в 629 (1232) г. был провозглашен в Архони «султаном Андалузии» и принял прозвище «аль-Галиб Биллах» — «победитель Божиего милостью», он рассчитывал, что его знамена вернее поведут к победе, чем знамена Ибн Худа. Но если это не было просто-напросто уловкой хитрого и властолюбивого человека, рассчитанной на то, чтобы расположить к себе народ, с целью воспользоваться, во время общего крушения мусульманской Испании, его помощью для захвата лакомых кусков, то он, по всей вероятности, был крайне разочарован действительностью. Правда, что и Севилья восстала против Ибн Худа, к тому же под предводительством одного из родственников бенунасров, Абу Мервана аль-Ваджия; но, несмотря на то что они соединились, соперник нанес им в 631 (1233) г. поражение, после того как сам, уступая необходимости, заключил с Фердинандом III трехлетний мир. Желая самостоятельно владеть и Севильей и Кордовой, Ибн Ахмар, не задумываясь, вероломно устранил своего союзника в 632 (1235) г., однако это не пошло ему впрок, так как оба города вскоре за тем прогнали своих наместников. Между тем кастильцы завладевали одною крепостью за другою — по мере упадка сил у мусульман отвага христиан возрастала и достигла почти невероятных размеров, и однажды в темную ночь несколько рыцарей взобрались на стены восточного пригорода самой Кордовы. Застигнутые врасплох жители многолюдного[492] города до того растерялись, что смельчакам удалось продержаться до тех пор, пока подоспели подкрепления. Вслед за ними вскоре явился и сам король, желая решительно воспользоваться этим счастливым случаем, и затем была предпринята форменная осада самого города. Она длилась шесть месяцев, и в борьбе этой не на жизнь, а на смерть старая столица халифов была одинока; Ибн Худ не явился на помощь, связанный мирным договором или же какими-то хитросплетениями, а у Ибн Ахмара после своих неудач было довольно дела дома. Так Кордова, «светлая краса вселенной», пала в воскресенье 23 шавваля 633 г. (29 июня 1236 г.), пробыв 520 лет центром мусульманской Испании и культурным центром еще тогда, когда ей пришлось уступить политическое первенство Севилье. Часть жителей была взята в плен, другие были выселены. Мечеть, над которой трудились все властители начиная с Абдуррахмана I и кончая Альманзором, была обращена в христианскую церковь, а колокола святого Иакова Компостельского мусульмане должны были перенести на своих плечах к далекой гробнице святого (в Сантьяго) точно так же, как некогда они были принесены христианскими рабами в Андалузию.