История испанской инквизиции

Еще в 1429 году собор в Тортосе заклеймил поведение тех обращенных, которые не совершали обряд святого крещения над своими детьми. В 1434 году епископу Альфонсо де Санта-Мария удалось убедить Базельский собор включить в одно из своих постановлений особую статью, касавшуюся новохристиан: они объявлялись еретиками, если продолжали соблюдать еврейские обычаи; причем тот, кто попустительствовал им, также подлежал суровому наказанию.

В 1449 году в Толедо произошел первый погром, направленный против маранов. Возбужденная толпа разгромила маранский квартал, и многие мараны были повешены головой вниз. Идеолог преследований маранов францисканец Алонсо де Эспина писал несколькими годами позже: «Я думаю, что если бы в наше время возникла настоящая инквизиция, то многие и многие погибли бы в огне, потому что оказалось бы, что они иудействуют». Вместо прежнего деления на judios fieles, то есть новообращенных, и judios infieles, то есть не желающих принять христианство, Эспина стал делить евреев на judios pùblicos (явные евреи) и judios ocultos (мараны).

В июле 1467 года в том же Толедо произошел второй погром маранов. Поводом к нему послужило то, что алькальд Толедо и вместе с тем секретарь короля Энрике IV Алвар Гомес де Чибдад Реал — сам, возможно, еврейского происхождения — всячески покровительствовал маранам и противодействовал графам Фуэнсалида, которые были руководителями чисто испанской, старохристианской партии. Противники алькальда подожгли дома новохристиан, и пожар принял такие громадные размеры, что в огне погибло 1600 домов. Во время беспорядков погибли многие мараны, а руководители толедских новохристиан братья де ла Toppe были повешены рассвирепевшей чернью. Примеру Толедо последовала в 1473 году Кордова, где епископ Педро вел агитацию против новообращенных. Поводом к беспорядкам послужило то, что из окна дома богатого марана какая-то девочка выплеснула грязную воду на проходившую мимо христианскую процессию. Грабежи и резня продолжались три дня, а когда все улеглось, последовал указ, запретивший маранам проживать в Кордове и ее окрестностях. Вслед за этим гонения на маранов захватили и другие города. Но особенно жестокая резня произошла в Сеговии 16 мая 1474 года, причем подстрекателем явился Хуан Пачеко, сам принадлежавший к маранской семье.

Еще Хуан II в 1451 году по наущению своего любимца Альваро де Луны, которому и приписывают идею о введении в Испании инквизиции, обратился к папе Николаю V с просьбой назначить папских инквизиторов для наказания иудействующих новообращенных, и папа, разумеется, с большим вниманием отнесся к обращению короля. Этим инквизиторам были даны обычные полномочия, но имелось и одно чрезвычайно важное новшество: они получили право преследовать и епископов. Объясняется это тем, что в Испании было много епископов маранского происхождения. По ним Альваро де Луна и задумал нанести главный удар.

Если бы булла Николая V была действительно проведена в жизнь, инквизиция в Кастилии возникла бы уже в середине XV века. Но враги де Луны тоже не дремали. Они сумели опорочить его в глазах короля, ив 1453 года он закончил жизнь на эшафоте, а папская булла осталась мертвой буквой. Впрочем, сразу после гибели де Луны за учреждение инквизиции стал ратовать духовник Энрике IV Алонсо де Эспина, выдвинувший множество ужасных обвинений против евреев и маранов — «кровожадных волков, пробравшихся в овечье стадо». Особенно горько жаловался он на то, что возвращавшиеся в иудейство мараны нисколько не наказываются; так, в 1459 году в Сеговии случайно выяснилось, что мараны молились в синагоге в день еврейского праздника Кущей. Только инквизиция, по мнению де Эспины, могла положить конец подобного рода преступлениям. О том, что вся Кастилия переполнена иудействующими еретиками и дети новообращенных подвергаются обряду обрезания, постоянно говорилось королю, и тот в конце концов согласился принять меры. 17 сентября 1467 года в Льерене были привлечены к суду два новохристианина — Гарсия Фернандес Валенсия и Педро Франко де Вильяреал. Оба сознались в совершении еврейских религиозных ритуалов и были сожжены живыми; скомпрометированные при этом две женщины были приговорены к менее тяжкому наказанию, а дом, в котором совершалась ересь, разрушили. Этими немногими жертвами, однако, все и ограничилось. Инквизиция как институт введена не была.

Но идея ее не исчезла. Сразу после вступления Изабеллы и Фердинанда на кастильский престол к ним с предложением учредить в Кастилии инквизицию обратился папа Сикст IV.