История испанской инквизиции

Когда королевская власть в Испании перешла к Бурбонам, считавшим, что церковь должна служить государству, на инквизицию были возложены функции политической полиции. Во время войны за Испанское наследство Супрема требовала от инквизиторов верности Филиппу V, а в самом факте противления Бурбонской династии стали усматривать ересь. Когда около 1706 года в Испании начались усиленные поиски государственных изменников, инквизиция взяла на себя обязанность преследовать за измену священников, которые не подпадали под юрисдикцию военных и светских судов. И это не единственная услуга, которую она оказала Бурбонам. Во всей красе инквизиция себя проявила, когда во второй половине XVIII века королевская власть решила поставить барьер на пути проникновения в Испанию идей французского Просвещения. Она подавляла всякое живое слово, любой намек на симпатии к Франции. Так, в 1794 году главнокомандующий испанской армией Антонио Рикардо предстал перед мадридским трибуналом по обвинению «в изъявлении симпатии к происходящим во Франции событиям».

Во время Реставрации инквизиция стала политическим орудием в руках короля Фердинанда VII. При известии о побеге Наполеона с острова Эльбы Фердинанд предписал инквизиционным трибуналам следить за теми, кто сочувствует низложенному французскому императору, и когда генерал Реновалес и полковник Пеон бежали в Португалию, трибунал Сантьяго вступил в переговоры о выдаче беглецов в руки инквизиции. Неудивительно поэтому, что во время революции 1820 года, когда народ взял приступом инквизиционную тюрьму в Севилье, там оказались одни только политические заключенные.

Глава одиннадцатая Римская курия и инквизиция

С первого дня своего основания инквизиция стремилась к полной независимости от Римской курии, и королевская власть самым энергичным образом ее в этом поддерживала. Уже в 1482 году Изабелла обратилась с просьбой к папе Сиксту IV предоставить инквизиторам право окончательно решать все судебные дела и не назначать никаких апелляционных судей и палат. Сикст, однако, ответил королеве, что вопрос этот требует обсуждения, и собрание кардиналов 25 мая того же года решило все-таки не давать полной свободы трибуналам и назначить апелляционным судьей всех инквизиционных процессов в испанских владениях севильского архиепископа Иньиго Манрике. Должность эта, по-видимому, была очень прибыльна, и после смерти Манрике в 1485 году ее добивался сам вице-канцлер папской канцелярии Родриго Борджиа, позже более известный под именем папы Александра VI. Успеха в этом он не снискал, так как Фердинанд воспротивился назначению на этот пост жадного кардинала, и Борджиа снял свою кандидатуру в пользу кардинала Уртадо де Мендосы, епископа Паленсии.

Не всегда, впрочем, апелляционный судья, получая деньги от тех, которые искали у него помощи, действительно оказывал таковую: в большинстве случаев инквизиционные трибуналы не желали считаться с ним и выносили приговоры, оговаривая, что они не подлежат никакой апелляции. Жалобы на это поступали в Римскую курию в значительном числе, но Сикст IV не имел достаточно возможностей, чтобы подчинить инквизицию своей воле, и поэтому вынужден был лавировать, то признавая право апелляции, то отрицая его. В общем, можно сказать, что назначением апелляционного судьи Риму не удалось добиться контроля над инквизиционными трибуналами, на который он рассчитывал.

Зато ей удалось открыть могущественный источник обогащения в виде индульгенций, отпускавших не только прошлые грехи, но и будущие. При Сиксте IV курия превратилась в обыкновенное торжище, где с легкостью выдавались индульгенции заведомым преступникам и еретикам, лишь бы они были в состоянии удовлетворить аппетиты алчных служителей церкви. Индульгенции часто перечеркивали постановления инквизиционных трибуналов, так как осужденные предъявляли свои охранительные грамоты, и неудивительно, что инквизиция стала настаивать на прекращении выдачи индульгенций. Королевская власть в этом поддерживала инквизицию, поскольку Римская курия, прощая за деньги грехи в духовной сфере, позволяла откупаться и от наказаний за самые тяжкие уголовные преступления — другими словами, отменяла решения не только духовных, но и светских судов. Противостояние испанской светской власти и папы дошло до того, что Сикст IV 9 мая 1484 года в особой булле назвал святотатственным мнение тех, кто говорит, будто папские индульгенции могут касаться лишь епитимии и не освобождают от обычных кар. Таким путем подрывались основы правосудия, ибо всякий уплативший курии определенную сумму денег за индульгенцию мог безнаказанно совершить любое преступление.