История Италии. Том II

Все же до поздней весны 1917 г. итальянское военное командование еще могло успокаивать себя тем, что на путь возмущения вступают отдельные части и отдельные солдаты. В мае 1917 г., в дни очередного итальянского наступления, окончившегося, как и предшествующие, стратегическим провалом, Кадорна почувствовал, что «в настроении солдат (всех вообще! — К. К.) что-то изменилось»[762]. Целые батальоны сдавались врагу без боя, целые воинские части отказывались вступить в бой, срывая этим планы итальянского командования. Брожение, став массовым, охватило едва ли не всю армию.

Летом и осенью 1917 г. положение в итальянской армии уже серьезно беспокоило не только итальянских политических деятелей и генералов, но и аккредитованных в Риме иностранных послов. Из уст в уста передавались рассказы о полках и батальонах, сдававшихся врагу с возгласами «Да здравствует мир!» и «Да здравствует русская революция!»[763], о надписях «Долой войну!», которыми были испещрены стены окопов. Военная цензура кипами конфисковала в это время письма солдат в тыл, в которых солдаты просили своих родных не сеять хлеб, дабы вынудить правительство заключить мир[764]. Конфисковывала она и письма солдатских жен, матерей, «инструктирующих» солдат, как им нанести себе ранение, чтобы получить освобождение от военной службы.

«Они не могут, они не хотят больше воевать», — с ужасом рассказывали побывавшие на фронте итальянские политические деятели, журналисты. Вот в такой обстановке и произошел 24 октября 1917 г. разгром итальянских войск у Капоретто. У австро-венгерского командования не было в этот момент подавляющего превосходства сил, которое бы в достаточной степени объяснило разгром и итальянские историки по сей день спорят о его причинах. Некоторые из них объясняют поражение итальянской армии только военными причинами (недостатками занятой итальянскими войсками позиции, отсутствием у итальянского командования за линией фронта нужных резервов и т. п.), другие — только моральными, т. е. нежеланием итальянских солдат воевать, третьи — взаимодействием военного и морального факторов. Видимо, последние ближе к истине. Следует, однако, сказать, что по мере того, как события у Капоретто отходят в памяти у современников все дальше, да и самих этих современников остается в живых все меньше, в итальянской историографии берет верх тенденция лишить эти события своеобразия, представив их «обычным поражением», подобным тем, которые терпели в I мировую войну армии других стран. Этому способствует то, что если военная история событий у Капоретто выяснена весьма детально, то основным источником, позволяющим судить о настроении итальянских солдат в дни Капоретто, по сей день остаются трехтомные, очень богатые фактическими данными материалы «Комиссии по обследованию причин поражения итальянской армии у Капоретто», созданной по решению итальянского парламента еще в 1919 г. Опубликованные с тех пор дневники, записные книжки, воспоминания очевидцев лишь подтверждают если не выводы комиссии — они неправильны, то рисуемую ею общую картину.

Наступление австро-германских войск началось 24 октября на одном из самых тихих, точно забытых войной, участков итальянского фронта. Наступлению предшествовала непродолжительная артиллерийская и газовая подготовка. В то утро шел густой снег, и многие итальянские солдаты и офицеры говорили впоследствии, что они заметили вражеских солдат лишь тогда, когда те, вынырнув из-за густой пелены снега, оказались около самых их окопов. Нетрудно представить себе ошеломление и ужас измученных, давно уже тяготившихся навязанной им войной людей в момент неожиданного и грозного появления врага. Его успех оказался неожиданным даже для австро-германского командования. Уже к 10 часам утра австро-германцы прорвали все три линии итальянского фронта. Они прошли их, почти не встретив сопротивления, по выражению современника, «как нож сквозь масло». К 11 часам они уже взяли местечко Капоретто, бывшее жизненным центром всего этого участка фронта и расположенное в 15 км от передовой. А к концу дня брешь, пробитая вражеским наступлением в линии итальянского фронта, достигала 30 км в ширину.

Главная опасность для Итальянского королевства заключалась, однако, не в этом (брешь, по свидетельству военных специалистов, еще можно было «заделать»), а в том массовом уходе итальянских солдат с фронта, для которых военное поражение послужило, по меткому определению Энкеля, лишь «толчком»[765]. Уходила вся 2-я, самая большая, итальянская армия — и то незначительное меньшинство ее солдат, которые непосредственно подверглись 24 октября австро-германскому нападению, и то подавляющее их большинство, которое даже не знало, что, собственно, произошло, и уходило потому, что так делали все вокруг и, самое главное, потому, что солдаты не хотели больше воевать.