История Израиля. От истоков сионистского движения до интифады начала XXI века

Shas представляло собой новую политику идентичности, которая впервые появилась в израильском обществе в 1977 году. Исследователи-неомарксисты рассматривают разделение на экономические классы в качестве главного источника силы Shas. Но для участников движения движущей силой стала прежде всего религия, подпитываемая этнической принадлежностью. Основание Shas и его превращение в третью по величине партию Израиля к концу XX века было выражением ослабления израильской идентичности, сформированной этатизмом и плавильным котлом 1950-х годов, и появления мультикультурного общества. В этом обществе идет борьба между различными группами, которые соревнуются за формирование культурной и политической повестки дня государства. В 80-е годы казалось, что в центре этой борьбы находятся нерелигиозные и религиозные группы израильского общества. Отсутствие единой ведущей партии и тупиковая ситуация между двумя основными национальными партиями оставляли место для партий с особыми интересами, таких как религиозные партии. На экономической арене велась борьба за то, как нарезать национальный пирог. Нерелигиозная общественность рассматривала усилия ультраортодоксов, в том числе Shas, по увеличению бюджетных ассигнований для собственных нужд как набеги на государственный кошелек в угоду тем слоям населения, которые требуют прав, не выполняя свои обязанности перед государством.

Светско-религиозный раскол все чаще проявлялся в каждом вопросе, касающемся поселений в Иудее, Самарии и секторе Газа. За эти годы мессианские наклонности поселенцев пережили взлеты и падения. В то время как ядро Совета ЙЕША (еврейское сокращение от Иудеи, Самарии и Газы) оставалось верным понятию этатизма и продолжало считать Государство Израиль самым важным инструментом возрождения, на окраинах появлялись признаки того, что авторитет Совета слабеет. Изначально Gush Emunim было внепарламентским движением, деятельность которого отклонялась от устоявшейся партийной политики, и оно считало оправданным навязывать свою собственную повестку дня политической системе посредством массового давления и нарушения закона. Семена проблем, прорастающих из-за отказа принять правила большинства, были присущи идеологии Gush Emunim, полагавшего, что выполняет национально-религиозную миссию, важность которой наделяла его правом действовать в обход израильской демократии.

С конца 1970-х годов стала действовать подпольная группа поселенцев. Все началось с мессианского плана возрождения еврейского народа путем взрыва мечети Аль-Акса в Иерусалиме. В мандатный период возникла борьба между евреями и мусульманами за право собственности на священную для обеих религий территорию Храмовой горы. После оккупации Западного берега Израиль присвоил себе Стену Плача, эвакуировал жителей квартала Муграби, чьи дома находились в соседних переулках, и расчистил у Стены просторную площадь, где на еврейские праздники собираются тысячи людей. Моше Даян оставил территорию Храмовой горы под управлением мусульманского waqf (религиозного владения). С годами религиозное влияние на территорию Стены Плача увеличилось. Первоначально являвшаяся национально-религиозным символом, она превратилась в своего рода синагогу, где мужчины и женщины разделены, а раввин Стены Плача обеспечивает соблюдение религиозных обрядов.

По мере того как территория Стены становилась все более ортодоксальной, ее статус национального символа уменьшался. Писатель А. Б. Иегошуа выявил контраст между «Горой» – горой Герцля, светским израильским национальным пантеоном, военным кладбищем и местом упокоения сионистских мыслителей, таких как Герцль и Жаботинский, а также премьер-министров и президентов – и «Стеной» – средоточием альтернативной еврейской идентичности, основанной на иудаизме. Это контраст не только между религией и секуляризмом, традициями и современностью, но и между использованием прошлого для формирования повестки дня в настоящем и взаимодействием с будущим. «Гора» представляет Израиль, который стремится стать частью семьи народов, тогда как «Стена» символизирует еврейский партикуляризм, возвращение к изоляции гетто. Принимая во внимание энтузиазм, охвативший всю страну, когда все услышали возглас полковника Мордехая Гура: «Храмовая гора в наших руках!» в 1967 году, то расстояние, которое отделяло от Стены светский и интеллектуальный Израиль, символизировало его разочарование по поводу уменьшающейся вероятности мира, реальности оккупации и роста религиозных сил в израильском еврейском обществе, мощь которых было трудно переоценить.

Карта 11. Поселения на оккупированных территориях, 1977–1988 гг.