История Израиля. От истоков сионистского движения до интифады начала XXI века

Среди религиозных сионистов, особенно поселенцев, наметилась тенденция к более строгому соблюдению еврейских религиозных законов. Голые ноги, короткие рукава и совместная деятельность юношей и девушек в национально-религиозном молодежном движении Bnei Akiva постепенно исчезли. Песня «Ani Ma’amin» («Я верую») исполнялась наряду с национальным гимном на военных церемониях в религиозных частях ЦАХАЛа. А иногда пели только религиозные песни. Иногда певицам приходилось отменять выступления перед аудиторией религиозных солдат, исходя из галахического принципа Kol be’isha erva («женский голос есть обнажение»). Большинство руководителей сионистских yeshivot hesder (которые, как уже отмечалось, сочетают углубленное изучение Талмуда с военной службой) происходили из ультраортодоксов и оказывали влияние на учеников, заставляя их более строго соблюдать религиозные обряды. В некоторых религиозно-сионистских кругах был призыв соблюдать daʻat Torah (мнение Торы, то есть приказы раввинов) в мирских вопросах, таких как эвакуация поселений – таким образом стиралось разделение, существовавшее в религиозном сионизме с 1920-х годов, между сакральным, являвшимся областью раввинов, и мирским, областью светских лидеров, то есть политиков.

Проникновение ультраортодоксальных направлений в религиозный сионизм усилило контраст между религиозными и нерелигиозными евреями. На публичном уровне велись дебаты о «полной тележке» еврейской культуры. Раввин Шах, самый выдающийся «литовский» раввинский авторитет, заявил, что у соблюдающих заповеди есть полная тележка, а тележка светских евреев пуста. Это утверждение бросило вызов светской еврейской и всей израильской культуре, созданной в предыдущем столетии. Нерелигиозная общественность почувствовала угрозу со стороны растущей воинственности и агрессивности религиозного сектора.

Равновесие между правыми и левыми уменьшало власть политической системы, поскольку стороны нейтрализовали друг друга. В то же время, когда внепарламентская активность усилилась благодаря деятельности Gush Emunim и поселенцев, Peace Now и спонсируемого Shas движения покаяния, возникли два параллельных явления. Люди были склонны отказываться от публичной сферы и оставаться дома. Это было выражением общественного разочарования в политической деятельности и невозможности влиять на политические процессы в стране. Это было также следствием усиления влияния телевидения, превратившегося в израильский «племенной костер». До 1990-х годов на израильском телевидении было только два или три канала. Просмотр телевидения создал своего рода воображаемое сообщество, состоявшее из большей части израильской общественности. Кондиционирование воздуха, которое с повышением уровня жизни стало обычным явлением в Израиле, сделало митинги и собрания на открытом воздухе гораздо менее привлекательными, чем раньше. Тем временем радикальные группы как слева, так и справа привлекали своих приверженцев на акции уличных театров. Телевидение переносило каждое животрепещущее событие с улицы в дома людей. Внепарламентские и другие экстраординарные события приобрели непропорционально большое значение, и средства массовой информации, освещающие их, укрепили мнение общественности о том, что руководство потеряло контроль, было слабым, не заслуживающим доверия.

Вакуум, созданный уменьшением власти политической системы, был заполнен судебной системой, усиление которой впервые стало очевидным в 1970-х годах. Ряд вопросов решало не правительство, а суд. Яркими примерами становятся государственные комиссии по расследованию (комиссия Аграната после войны Судного дня и комиссия Кахана после резни в Сабре и Шатиле), решения которых были обязательными для правительств из-за общественного давления. Верховный суд стал местом обращения граждан с жалобами на произвол властей не только в отношении прав человека, как в 1950-е годы, но и в вопросах культуры и политики. Именно Верховный суд постановил разрешить телетрансляции в канун субботы, а поселение Элон-Море было объявлено им незаконным и подлежало эвакуации. В течение 1980-х годов Верховный суд прекратил автоматически утверждать жалобы на ЦАХАЛ и ШАБАК в отношении административных задержаний и экспроприации земель на оккупированных территориях. Арабам, проживающим на территориях, хотя они не были гражданами Израиля, было предоставлено право подавать петиции в Верховный суд. Такие институты, как ЦАХАЛ, полиция и ШАБАК, потеряли право на организационную автономию и защиту от судебных исков.