История Израиля. От истоков сионистского движения до интифады начала XXI века

Эти законы также включают определение Израиля как «еврейского и демократического государства» в духе Декларации независимости. Эти два элемента, олицетворяющие сущность Государства Израиль, были предметом бурных споров в смысле баланса между ними. Судья Барак определил еврейский характер государства в сионистских терминах: Закон о возвращении, национальный гимн, флаг и герб, иврит и культура, еврейский календарь и еврейские праздники. Определение еврейского характера в этих терминах соответствовало светскому восприятию еврейского характера государства, но было несовместимо с восприятием иудаизма религиозными кругами, которые требовали углубления еврейского характера государства с помощью галахических законов и традиций. Кроме того, израильские палестинцы (как теперь склонны называть себя арабы Израиля), а также еврейские постсионистские группы (о них будет сказано позже) утверждали, что существует кардинальное противоречие между характером Израиля как демократического государства и его характером как еврейского государства, что проявляется в преференциях по отношению к евреям – например, в Законе о возвращении. Этот вопрос все еще стоит в повестке дня Израиля (что будет рассмотрено дальше).

Возросшая власть судебной ветви стала результатом ослабления веры в политическую систему. Усиление судебной власти часто поддерживалось средствами массовой информации, которые также становились все более воинственными. Журналистские расследования, тщательно контролирующие правительство, получили развитие в основном в 1980-е годы, когда страх перед властями постепенно рассеялся. Возникло новое поколение молодых журналистов, не приверженных ни левым, ни правым, а только свободе прессы и собственному профессиональному росту. Они питали слабость к судебной ветви власти, которая оградила их от политиков, и они признали власть Верховного суда как желательную, так и уместную. Старая партийная пресса, обычно выражавшая политические позиции своих владельцев, едва смогла выжить с приходом экономического либерализма. Одна за другой партийные газеты исчезли, закрылись и были заменены электронными СМИ и местными газетами. Местные газеты были более поверхностными и не придерживались национальных ценностей. Их интересовали прежде всего собственные новости и экономический успех. Только Ha’aretz оставалась частной независимой газетой, продвигающей явно либеральную повестку дня. Были также две вечерние газеты, Yedioth Ahronoth и Ma’ariv. Все три, в особенности Ha’aretz, безоговорочно поддерживали судебную систему.

Судебный активизм и поддержка телевидения и прессы либеральных тенденций отразили среди прочего упадок республиканского мировоззрения, характерный для Израиля в 1950-х и 1960-х годах, и подъем западного либерального, в основном американского, этоса. В республиканском этосе гражданин имеет как обязанности, так и права. Этос подчеркивает коллектив, а не личность; общественные интересы, а не права личности. На этом была основана первоначальная израильская идентичность. События 1950-х годов ознаменовали упадок коллективистских ценностей и рост индивидуализма. Однако дух времени все еще находился под влиянием Второй мировой войны и холодной войны, а на Западе по-прежнему дул националистический ветер. В Израиле патриотизм имел огромную силу в формировании характера людей. Напряжение по вопросам безопасности и экзистенциальная тревога, которые оставались почти постоянным эхом в израильском обществе, замедляли отказ от приверженности общественным интересам. Таким образом, население было готовым записаться в армию и разделить бремя резервной службы.

Только после Шестидневной войны подул свежий ветер, который, по словам поэта Хаима Гури, подорвал идеологию «осажденных и справедливых» и вызвал сомнения в оправдании сионистского предприятия. Приход Бегина к власти, экономический либерализм, культура потребления и повышение уровня жизни разрушили основы старого этоса. На первый план вышли новые элиты, как религиозные, так и нерелигиозные, которые никогда не принимали республиканский этос, предпочитая ему религиозно-иудейский (с одной стороны) или либерально-западный (с другой). Справа и слева появились силы, стремившиеся сформировать иную израильскую идентичность. Ультраортодоксы, национально-религиозные деятели, Shas Mizrachim, либеральные интеллектуалы – все они стремились обеспечить свою роль в формировании общественной жизни в Израиле и формулировании национальной повестки дня. Мультикультурализм, выросший из этой борьбы, казался не только неизбежным фактом, частью реальности, но и идеалом. В контексте нынешнего разнообразия старая израильская идентичность казалась слишком единообразной, как будто диктуемой сверху и подавляющей иные формы идентичности.