История Киева. Киев имперский

В 1837 году синодальный обер-прокурор, посетив Киевскую академию, нашел ее в отличном состоянии и доложил об этом как о чрезвычайном явлении. Общением с проповедником гордились. Каждый из приезжающих в Киев считал своей обязанностью быть представленным или посетить общероссийскую знаменитость. Не было ни одного известного человека, который не зачитывался духовными произведениями Иннокентия. Ему через Максимовича передавали приветы Гоголь и Кириевский, Погодин и Надеждин. Он был первым читателем литературных, исторических и даже ботанических произведений Михаила Максимовича, который вспоминал церковного иерарха и ведущего ученого при каждом удобном случае: «Живо помню Иннокентия в онной прекрасной пустыне, так развеселившегося в тот день, что вместе со своими академическими учениками он забавлялся даже игрою в мяч… Ту живописную пустынь Михайловского монастыря, впервые устроенную в 1803 году первым викарием киевским Феофаном Шияновым, и поэтому названной Феофанией, Иннокентий возлюбил особенно, и назвал ее – Вифанией. В замене несбывшегося странствия в Палестину, о котором надежда и мысль не оставляли его даже до смерти, он любил уединяться в летнее время в свою подкиевскую Вифанию, тут были у него как в Библейском Востоке – и гора Фавор, и долина Иосафатова, и поток Силуамский…». Борисов был истинным патриотом Украины, и в этом сказалось влияние Максимовича. Из писем ему Иннокентия: «Доброго здоровья! В Сагайдачном мне всё нравится. Прилепите куда-нибудь его крест». Или: «Поклон вам! Вы стоите за всё Киевское, как истинный киевлянин», имея в виду альманах «Кiевлянинъ», выпускаемый Максимовичем.

А какой была сфера общественного и государственного влияния киевского викария! Представители царского дома советовались с ним об устройстве женских учебных заведений и о положении священников на флоте. Он разработал законодательство о браке, действующее до 1917 года; составил записку по возникшему уже в то время вопросу об употреблении евреями христианской крови, развенчивая это глупое утверждение; для Бибикова в связи с Польским восстанием записку «О политическом значении духовенства в юго-западных губерниях», «Об устройстве Киевского университета», то есть не было вопросов, по которым, обращаясь к ученому мужу, не получали бы квалифицированный исчерпывающий ответ. Возглавляя епархии Киевскую, Вологодскую, Харьковскую, Херсонскую, Иннокентий сам начинал этнографические или историко-статистические работы, или для этого подбирал способных людей. В любимом Киеве под его руководством на ниве истории и археологии трудились Аскоченский, Лохвицкий, Журавский, Максимович и другие. Он был близок со многими литераторами своего времени: А. К. Толстовым, Н. В. Кукольниковым, Н. Ф. Щербиной, Г. Ф. Квитко-Основьяненко и многими другими. Гоголь в тяжелые минуты своей жизни, после гневного письма Белинского по поводу «Избранных мест из переписки с друзьями», в поисках утешения, изливал перед Иннокентием душу.

Ирининский столб. Гравюра второй пол. XIX в.

Нельзя не вспомнить о его деятельности во время войны России с Турцией, Францией, Англией и Сардинией. Он был пламенным патриотом и мужественным пастырем. В Великую Субботу, большой православный праздник, 10 апреля 1854 года англичане и французы бомбардировали Одессу, Иннокентий не прервал службу в храме, убеждая прихожан быть мужественными. Флот союзников удалился от Одессы в первый день Пасхи. Основная тяжесть военных действий переключилась на Крым. Иннокентий – среди мужественных защитников Севастополя. Там, в гуще яростных сражений, он благословляет воинов на ратный подвиг, облегчает души умирающих, отпевает павших. В Севастополе викарий отслужил последнюю литургию. По пути в Одессу тяжко заболел, приехав совсем расхворавшимся. Перед смертью просил, чтобы ему читали проповеди митрополита Филарета. Умер он 26 мая 1857 года в Одессе, в день сошествия Святого Духа.