История Киева. Киев имперский

В 1845 году студентом из Волыни Нагурным была создана особая тайная корпорация, по образцу которой начали формироваться тайные польские «гмины». После него 3 года ее деятельностью руководил студент Козачинский. За деятельностью подобных организаций строго следили по указанию Бибикова. Так два очень богатых брата, князья Гейдройцы, не водились со своими братьями-аристократами, а пристали к шляхетскому политическому кружку, собиравшемуся по вечерам в большой квартире, спорили о политике и читали запрещенную литературу. Гейдройцы вместе со шляхтой, в нагольных тулупчиках или свитках демонстративно находились в райках театра. При их помощи и руководстве для образования молодежи была учреждена секретная библиотека. В Университете выделялся князь Кориатович-Курцевич, хотя и очень древнего рода, но бедный, что его очень угнетало. Князь жил в так называемом штрафгаузе, где бедным студентам недорого отпускалась пища, а совсем даром помещение, освещение, прислуга, отопление и стирка белья – нечто вроде общежития. Большинство своекоштных были детьми помещиков, в основном, обеспеченных. Среди киевских студентов отметим графов Тышкевича и Нелина, князей Дебижа и Яблоновского… Учащиеся жили на квартирах, которые сдавали и профессора. Селецкий писал: «Вообще, студенчество в то время было запечатлено аристократическим характером: демократические элементы едва проступали… В аудиториях преобладал польский язык. Состав должностных лиц университетской библиотеки и канцелярии был также польский». Российские либералы, профессора и студенты печалились о судьбе Польши и ненавидели Бибикова… Далее у Селецкого: «Русское студенчество в университете не представлялось такой сплоченной, солидарной группой, как поляки. Состоя большей частью из сыновей левобережных помещиков, менее хозяйственных и достаточных, чем правобережные, они были проникнуты атомизмом и распадались на маленькие кружки – нежинцев, полтавцев, новгород-северцев, черниговцев и т. д. Не было у нас никаких организаций: слова сходка в студенческом лексиконе нашего времени совсем не было, как ни общего вожака и библиотеки (последние явились позже). Выделилась уже группа украинцев, многие которые под влиянием Шевченка стали писать стихи, – Черныш, Мельник, Нос, с политической программой еще не определились… Вообще этот период в киевской студенческой жизни называли „героическим“». Но не из-за политических устремлений, а любви к кутежам!

И чтобы в дальнейшем не возвращаться к набившим оскомину еще в Университете революционным событиям, в качестве справки напомню о паре случаев. С первых же дней кончины Александра III студенты Университета потребовали увольнения из своих рядов Амосова и Оршава-Орачевского. Вся вина их заключалась лишь в том, что они осмелились взять на себя роль депутатов от киевских учащихся для возложения венка на гробницу почившего императора, а Амосов, кроме этого, внес 300 руб. от себя на означенный венок. Проявившие свои монархические позиции учащиеся вынуждены были искать возможность продолжать обучение в других вузах. Оставшиеся студенты продолжали требовать реформ на многочисленных сходках, на одной из которых была даже написана «петиция на Высочайшее имя». Ректорат ей ходу не дал, так как в ней были требования: изменение действующего устава; упразднение должности попечителя округа, ректора и инспекции; передача управления Университетом корпорации профессоров, совместно с выборными из студентов; отмена форменной одежды и всяких дисциплинарных взысканий. Киевский университет был единственным в империи, где учреждали пост старосты от каждого факультета или курса.

Политика самодержавия против вольностей студентов отражена в статье В. И. Ленина «Отдача в солдаты 183-х студентов» по поводу опубликования 11 января 1901 года правительственного сообщения «о массовых беспорядках» в Киевском университете.

И чтобі совсем пропала революционная горечь, поговорим о любви!

Оноре де Бальзак – автор «Писем из Киева»