История Киева. Киев имперский

Вечером того же дня был устроен пышный прием в магистрате, который находился на Подоле. Там их ожидали «дамы и кавалеры», приглашенные по билетам от магистрата, госпожа войтша с дочерью, а также все жены и дочери чиновников. Перед магистратом «стояли цеховые с ружьями и другие с факелами», вся округа была иллюминирована. Сегодня – это часть Контрактовой площади. Участникам встречи выдавалось памятное издание с напечатанными вензелями государыни и членов царствующей фамилии, в нижней части – храмовый жертвенник. На нем – 13 пылающих сердец, по числу членов магистрата, что символизировало их преданность. По обе стороны этой композиции – 6 ремесленников, стоящих парами, держащих в руках также пылающее сердце, в ногах инструменты, характерные для их специальности. Выше жертвенника, с одной стороны, высочайшая грамота, жалованная Киеву, с вислой печатью и кистями, а с другой – магистратский герб. Когда наследник с супругой зашли в магистрат, бургомистр разразился напыщенной пространной речью. Потом Павел Петрович расспрашивал присутствующих о времени постройки магистрата, о порядке избрания его членов. После расспросов высокого гостя о давних традициях владения и судейства его провели в магистратский архив, где показали привилегии, данные Киеву литовскими и польскими королями. Жалованная грамота Алексея Михайловича вызвала неприкрытый интерес Великого князя, а при рассмотрении грамот Петра I и Екатерины I «подпись обоих целовать изволили». Потом августейшая чета спросила: «Кто в подданство России прежде вошел – Киев или Малороссия?» На что голова ответил, что одновременно. В зале был накрыт стол на 50 персон, а у кресел именитых гостей стояли жены членов магистрата. Приветствовать Павла Петровича собралось всё местное дворянство, оставшееся на вечер в магистрате, где после продолжительного ужина было представление, а потом – непринужденная беседа. Всеобщее внимание привлекла Мария Федоровна, которая в беседе четко различила особенности национального украинского одеяния. Ее прельщала простота, не требующая больших забот, и самое главное – булавок. «Всегда ли вы ходите в таких одеждах?» – спросила Великая княгиня. – «Нет», – ответили киевляне. – «Старые придерживаются еще сего природного платья, а молодые и дочери их переоделись в немецкое». Из магистрата гости отбыли около полуночи. Подробно остановимся на этом приеме, потому что последствия его были необычайно важны для Киева. Вскоре Екатерина II лишает Киев Магдебургского права, а Павел I, став на престол и вспоминая теплый прием, устроенный «городскими мужами», возвращает его Киеву. Киевская администрация всегда сожалела о недолгом правлении императора Павла I, который осчастливил их своим посещением, а впоследствии и дружеским участием в городских делах.

Мария Федоровна. Худ. И.-Б Лампи, 1795 г.

Тогда же великокняжеская чета посетила Братский монастырь и Академию. Их встретили монахи, преподаватели и студенты. Семь юношей-академистов по очереди произносили приветствие на русском, польском, латинском, немецком, французском, греческом, немецком, еврейском языках. Ректор, архимандрит Кассиан (Лехницкий) поднес почетным гостям каллиграфически выписанные оды. Вечером того же дня прием организовал в губернаторском доме граф П. Румянцев-Задунайский.

Особо торжественным был день 14 октября – день рождения Марии Федоровны. Супруг устроил званый обед в царском дворце, в то время недостаточно просторном, поэтому гостей собралось меньше чем в губернаторском дворце, что не помешало веселию. Мария Федоровна часто вспоминала это день рождения над Днепром.

Через день состоялся отъезд из Киева. И тут чины магистрата и «мещанский корпус» отбывали строевую службу, согласно указанному порядку. Трогательное прощание с Киевом навсегда осталось в памяти будущего императора. Особое чувство вызвали слова митрополита Гавриила, которым в такт кивал головой Павел Петрович. С сожалением расставаясь с Киевом, он, отъезжая, сказал своей супруге: «Вот это город, где я был бы всегда счастлив! Воистину истинная столица нашей державы!» Свои чувства и благодарность за прием он выразил в специальных рескриптах, которые отослал с границы графу Румянцеву. Это описание взято из дневника бургомистра Дмитрия Александровича.

Граф П. А. Румянцев-Задунайский