История Киева. Киев литовско-польский

Учитывая богатство и влияние князя Острожского, короли старались поддерживать с ним дружбу и не гневить без повода, опасаясь, что он вместе со своим краем перейдет под Москву. Но князь Константин привык быть самым главным в своем крае, а московское самодержавие этого никому не позволяло. Поэтому сохранялись, пусть и внешние, приятельские отношения короля и его самого богатого вельможи. В то время церковная жизнь на Руси бурлила. Все больше и больше власти в городах получали церковные братства. Их поддерживал патриарх Иеремия, что вызывало недовольство православных архиереев, возмущавшихся: «Как какой-нибудь сходке пекарей, торгашей, седельников, кожевников, неучам, ничего не мыслящихся в богословских делах, дают право пересуживать суд установленных церковью властей, составлять приговоры о делах, касающихся церкви Божьей!» А мне кажется, что никогда не надо судить о человеке по его окружению. Иначе идеалом нужно было бы признать Иуду.

В 1593 году брестский каштелян, светский человек Адам Поций стал епископом. Острожский уважал его. К тому же они были дальними родственниками. Король, позволив Поцию стать иерархом, надеялся, что он уговорит князя Константина на переход в униатство. Острожский был также сторонником унии, но не такой, какой ее представляли в Риме и какой она получилась в Бресте. Он совершенно обоснованно считал православную церковь Вселенской, а не подчиненной и второстепенной. Но Поций и луцкий владыка Кирилл Терлецкий не хотели объединения ни с нищими православными церквями Восточной Европы, ни с богатой, но абсолютно зависящей от царя Московской. На предложения вести переговоры с восточным православием Поций заявил: «В Москву я не поеду; с таким поручением там под кнут попадешь». Острожский остался в одиночестве среди иерархов, но зато при поддержке народа. Что-то похожее сложилось в Украине в начале 1990-х годов при создании УПЦ КП.

Острожский просил короля объявить Собор, на котором вопрос веры решали бы не только духовные, но и светские лица. Король, в свою очередь, защищал интересы своей католической церкви и другого подчинения, кроме как Папе, не представлял. Уговаривая князя, он указывал на то, что греческая церковь находится под властью патриарха, получающего сан по воле «неверных мугамедан». Православный князь, понимая, что в одиночку с мощной католической церковью ему не совладать, отправляет своего придворного в Торунь к протестантскому Собору с приглашением о совместных противодействиях папизму. Послание его к протестантам было довольно резким, с утверждением, что все христианские исповедания должны защищаться против «папежников». «…Его королевское величество не захочет допустить нападения на нас, потому что у нас самих может явиться двадцать, по меньшей мере, пятнадцать тысяч вооруженных людей, а господа папежники могут превзойти нас разве числом тех кухарок, которых ксендзы держат у себя вместо жен». Королю донесли о послании, и он сделал выговор Острожскому за неуважение к той вере, которую исповедует глава государства, а особенно по поводу выпада о кухарках.

Острожская Библия

Собор в Бресте состоялся, и это вызвало такое бурное народное возмущение, что дошло до поджогов имений его участников. В виленском братстве была напечатана «Книга Кирилла об Антихристе», сочиненная Стефаном Зизанием. Антипапское произведение с жадностью читали в народе. Король приказал схватить, заключить автора в тюрьму, а книги сжигать. Острожский начал бороться с унией как мог. В 1597 году представителя Константинопольского патриарха протосинкелла Никифора, активно выступившего против унии, князь привез по требованию короля в сенат. На встрече с королем Острожский выступил с гневной речью, говорил о нарушениях свободы, насилии над совестью: «Предки наши, принося присягу на верность своему государю, и от него также принимали присягу на соблюдение правосудия, милости и защиты. Между ними была обоюдная присяга. Опомнитесь, ваше величество! Я уже в преклонных летах и надеюсь скоро покинуть этот мир, а Вы оскорбляете меня, отнимаете то, что для меня всего дороже – православную веру! Опомнитесь, ваше величество!» Потом было много еще горьких, нелицеприятных слов.