История книгоиздания в Европе. Пять веков от первого печатного станка до современных технологий

Цензура является лишь одним из аспектов страстного стремления к контролю и унификации, которое всегда (или почти всегда) присуще государственным органам. Она нашла неожиданного сторонника в лице Г.В. фон Лейбница, одного из самых просвещенных философов и политологов своей эпохи. Он задумал «реформу» немецкого книгоиздания, которая в итоге превратила бы авторов, издателей и книготорговцев в государственных служащих (1668—1669). Не метод проб и ошибок, а правила и предписания, не вдохновение, а инструкция должны были стать руководящими принципами литературы. «Ничто не должно издаваться, – гласил один из разделов, – без предварительного изложения того, какими новыми знаниями автор способствовал благу общества».

Аналогичный план разработал австрийский канцлер Меттерних, защитник и покровитель всех реакционных движений Европы первой половины XIX века. Он стремился к централизованной организации всего германского книгоиздания под строгим государственным контролем, дабы «разрушить неограниченную власть книготорговцев, направляющих общественное мнение Германии».

План Меттерниха был оглашен в том же 1819 году, когда постановления о цензуре из Карлсбада пытались удушить либеральное движение в Германии, подвергая предварительному надзору все политические брошюры менее 320 страниц. Однако печатники и издатели довольно успешно противостояли этой мере: использовали самые мелкие листы, самые крупные шрифты и всяческие уловки, которым научила их вековая борьба с цензурой.

Глава 3 XIX век и далее

Рубеж XVIII—XIX веков стал решающим этапом в истории книгопечатания. Это был не разрыв, а, скорее, внезапный скачок вперед. Он сказался на технике печати, способах публикации и распространения и на читательских привычках. Наборщики и печатники, издатели и продавцы, посетители библиотек и покупатели книг перешли или были вынуждены перейти к новым методам производства и потребления. Технический прогресс, более рациональная организация и обязательное образование взаимодействовали друг с другом. Новые изобретения снизили стоимость производства; массовая грамотность создала новый спрос, национальные и международные организации расширили каналы распространения и облегчили переток книг со складов издательств на книжные полки читателей.

Почти полная механизация всего процесса от литья литер до переплета не лишила работы мастеров и не понизила качество их продукции; также и снижение стоимости не сопровождалось сокращением зарплаты или прибыли. Напротив, все части книжной отрасли почти непрерывно расширялись в количестве, росла их экономическая надежность, а покупатели книг пользовались плодами возросшей эффективности и качества и снижения цен.

Интеллектуальная атмосфера эпохи благоприятствовала фундаментальным изменениям, и само книгоиздание старалось отвечать на новые потребности. Благодаря достижениям мыслителей-рационалистов в области просвещения умножилось число грамотных людей; периодические издания, альманахи и газеты проникли в классы, до той поры совершенно незнакомые с литературой. Промышленная революция создала новую публику, более богатую, которая во втором поколении стремилась заполнить пробелы в своем интеллектуальном и литературном образовании. Американская и Французская революции расшевелили интерес к спорным вопросам политики, экономики и общества. Локк, Юм, французские энциклопедисты и Кант научили публику рассуждать, задаваться вопросами и обсуждать проблемы и институты, которые прежде считались само собой разумеющимися. Прилив либерализма и демократии заставил власти оправдывать собственную политику и поступки или по крайней мере начал подвигать их к этому; критика требовала опровержения. Короче говоря, время бросило вызов общественному мнению, и, когда писатели по обе стороны баррикад приняли его, печатникам пришлось удовлетворить неслыханный дотоле спрос на гласность.

Технический прогресс