История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 3

Избавившись от испанцев, Сульт спокойно и неторопливо вернулся к осадным работам. В это время Веллингтон и Массена ожидали исхода операций у Бадахоса с совершенно различными чувствами. Французы располагали войсками и в Эстремадуре, и в Кастилии (ибо дивизия Клапареда уже прибыла в Визеу), и Веллингтон не мог понять, почему они не объединяются на обоих берегах Тахо у Абрантеса. Он ждал этого и страшился превыше всего. Если бы дивизия Клапареда и 5-й корпус присоединились к Массена, ему пришлось бы противостоять 75 тысячам солдат, и он счел бы свое положение критическим даже за линиями Торриш-Ведраша. Вовсе не собираясь давать сражение Сульту, если тот покинет Андалусию и придет на помощь Португальской армии, он приказал маршалу Бересфорду, который командовал в Абрантесе, оборонять притоки Тахо, протекающие через Алентежу, чтобы задержать прибытие французов, и возвращаться в линии Торриш-Ведраша. Путь перед маршалом Сультом был открыт, он рисковал только отдалиться от Севильи и оставить своих соратников без поддержки. Всё было подготовлено, чтобы он мог с легкостью совершить великое дело. Правда, сам он этого не знал, и при мысли о движении на Абрантес перед ним вставал призрак английской армии.

Массена этого призрака не страшился; если бы ему пришлось на открытой местности столкнуться только с этой армией, он, хоть и оценивал англичан по достоинству, немедленно атаковал бы ее. Но ему приходилось бороться еще и с голодом, с нехваткой боеприпасов, с растущим разочарованием армии и, главное, с сопротивлением своих подчиненных, которое в некоторые моменты принимало форму почти мятежного отчаяния. Хотя после прибытия генерала Фуа они склонили голову перед императорским приказом оставаться на Тахо, вскоре под влиянием уныния и голода к ним вернулось пламенное желание покинуть страну, в которой они считали себя обреченными на смерть от нужды, без возможности свершения каких-либо великих подвигов.

Пока оставалась надежда на прибытие генерала Друо и маршала Сульта, впереди видели великую цель и средства ее достижения. Когда Друо привел только 7 тысяч человек, наступил первый приступ уныния, но оставалась еще надежда на прибытие Сульта. Его ждали; время от времени отзвуки бурной канонады долетали от Бадахоса до Пуньете и наполняли сердца трепетом. Но вот уже несколько дней их не было слышно, из чего сделали вывод, что Сульт вернулся в Андалусию. Поэтому солдаты считали себя полностью оставленными – бессильными против линий Торриш-Ведраша и обреченными на бесполезную и бесцельную голодную смерть на пустынном берегу.

Ренье в конце февраля объявил, что начинает потреблять резервный запас сухарей. Командиры корпусов уже несколько раз грозили прибегнуть к этому последнему ресурсу, но это было попыткой поколебать главнокомандующего, который не поддавался на угрозу. Однако теперь он не мог усомниться в реальности нужды и собственными глазами убедился в страстном желании, полностью завладевшем армией, лишенной всякой помощи и известий и оставленной почти на полгода на самом краю континента. После того как растаяла надежда получить подкрепление от маршала Сульта, это желание никем не скрывалось, и под влиянием командиров, которые не обуздывали свой язык, следовало даже опасаться неповиновения.

Массена никогда не верил в прибытие Сульта. Когда наступил март и надежды не осталось, переправа через Тахо, а следовательно и дальнейшее выживание, сделались невозможны. Дальнейшее ожидание грозило уничтожением драгоценного двухнедельного запаса сухарей, единственного ресурса армии в случае отступления, и тогда Массена принял, наконец, решение отступить на Мондегу. Маршал всегда считал это действие самым благоразумным, и он исполнил бы его тотчас после совещания в Голгао, если бы не пришлось покориться категорическому приказу Наполеона оставаться на Тахо до последней крайности. Массена отдал необходимые распоряжения, чтобы произвести отступление с 4 по 6 марта.

Прежде чем начинать движение армии, необходимо было отправить вперед больных, раненых и тяжелые обозы, и желательно с опережением дня на два, чтобы их скопление на дороге не помешало отступлению. Однако эти предварительные движения могли насторожить англичан. Следовало опасаться, как бы, узнав об отступлении, они не передвинулись в Лейрию, Помбал и Кондейшу и не опередили французов в Коимбре и на Мондегу. Эти беды можно было предотвратить, сходу заняв Лейрию хорошо рассчитанным движением, произведенным в нужное время, не слишком поздно и не слишком рано.