История крепостного права на Руси. Предпосылки и основные этапы лишения крестьян личной свободы. XIV—XVII века

Дворянам и детям боярским вдобавок к их традиционным обязанностям часто поручались особые дела, выполнение которых должно было повысить их статус в глазах государевой власти. Например, 8 марта 1627 г. воинам, детям боярским и казакам было поручено укомплектовать котлы с селитрой в Романово. Им надлежало присутствовать там самолично, верхом и при оружии, не нанимать вместо себя других и не посылать своих родственников либо детей. Военному начальству надлежало следить за тем, чтобы служилые люди несли службу до конца срока. Их также призывали на работы, связанные с новым производством железа. 2 января 1644 г. казенное ведомство отправило в военную канцелярию меморандум с указанием назначить дворян и дьяков на производство железа в Туле. Служилых людей посылали также в головной дозор для сбора разведданных. 12 июня 1638 г. дворяне и дети боярские из Рязани подали челобитную царю с просьбой освободить их от указа выезжать на дозор за пределы дальних приграничных городов. Они уверяли, что слишком бедны, дабы нести эту дополнительную повинность, и что обычный головной дозор мог бы справляться с этим заданием. Центральное правительство предоставило решение этого вопроса главе местного ополчения боярину князю И.Б. Черкасскому[30]. Многие из служилых людей участвовали в освоении и расхищении богатств Сибири.

Одним из обязательств дворян и детей боярских стало строительство и поддержание засеки – системы оборонительных укреплений, представлявшей собой лесополосу, обнесенную бревенчатой оградой и рвом-пандусом (см. главу 9), служившую преградой против татар на южной границе. В 1638 г. дворяне и дети боярские обратились с просьбой освободить их от обязанности возводить засеку по причине бедности и предложили использовать вместо себя местных крестьян, которые могли бы справиться с этой задачей. Правительство удовлетворило существенную часть их прошения, но подготовило проект возложения строительства засек на представителей низшего служилого сословия – стрельцов. Готовность освободить дворян от обязанностей была довольно частым явлением в XVII в. Такие послабления должны были понизить их значимость в глазах правительственной знати.

Размер окладов оставался точно таким же, как и в конце предыдущего столетия. Существовало от пяти до десяти разрядов с соответствующими теоретическими размерами окладов поместного и денежного жалованья. Как и раньше, мало кто получал то, что ему причиталось, и ситуация фактически ухудшилась; само служилое сословие увеличивалось в размерах, и правительство имело тенденцию повышать оклад каждому служилому человеку за любую незначительную услугу. Ни денежные, ни земельные запасы не могли поспевать за этими вознаграждениями.

Юноши начинали нести службу в возрасте от пятнадцати до восемнадцати лет, а иногда даже с четырнадцати лет. Не пропуская ни одной ступени, молодой воин получал повышение после подачи прошения, ссылаясь на свои собственные заслуги либо на заслуги своего отца или других старших родственников.

Совершенно другое мнение в отношении карьеры молодого сына боярского было выражено русским историографом Е.Д. Сташевским. Он писал, что в XVI в. молодой человек поступал на службу как сын боярский на должность, определяемую служебным положением его отца или же его поместным владением, но не зависящую от отцовского происхождения. Если его отец был выборный сын боярский, то таким становился и его сын. Если отец был в дворовом или в уездном списке, то и сын заносился туда же. В XVII в. карьерный рост стал другим, так что все должны были начинать службу с самого начала в уезде. А.А. Востоков утверждал, что не существовало материальной выгоды, а только престиж от положения выборного, дворового или уездного сына боярского. В.И. Новиков убедительно показал, что это было не так. В XVII в. звание сына боярского стало наследственным; сын не мог подняться выше своего отца. А в XVI в. это звание не наследовалось. Категории – выборный, дворовый, уездный сын боярский – имели разные оклады. Того же мнения придерживался и В.И. Сергиевич.