История крови. От первобытных ритуалов к научным открытиям

Античные греки переняли эту старинную технику из Египта и Александрии и (под влиянием Аристотеля, а затем Асклепия и Гиппократа (ок. 400 до н. э.)) на базе теории о четырех темпераментах дали кровопусканию своего рода научное обоснование, в котором гармония человеческого тела определяется балансом между четырьмя жидкостями, или темпераментами, в частности желтой желчью, черной желчью, лимфой и кровью.

Некоторые врачи продолжали кровопускание, пока пациент не отключится, — это предполагало оптимальный эффект.

Кровопускание традиционно выполняли священники и религиозные жрецы, а после Латеранского собора (1215) — парикмахеры и хирурги. Университетские доктора считали это ниже своего достоинства. Техника набрала такую популярность, что во времена Средневековья и Раннего Возрождения в Брюгге, например, был построен специальный кровавый слив, в который в течение 24 часов должны были сливать пущенную кровь, запретив делать это посреди улицы. В то же время парикмахерам и хирургам было запрещено разводить свиней… чтобы они не использовали собранную кровь в качестве корма для животных.

Популярность кровопускания во многом была связана с невежеством и культом крови как элемента жизни, а также постоянным влиянием римского врача Галена. Он советовал флеботомию практически от всех болезней: эпилепсии, боли в суставах, запора, сердечной недостаточности, истерии и депрессии. Средневековый доктор имел в своем арсенале лишь кровопускание, рвотные средства, препараты для очищения кишечника и клизмы (на латинском «primo saignare, deinde purgare, postea clysterium donare» означает: «сначала кровопускание, потом чистка и в заключение клизма»). Травы и драгоценные камни (среди которых «кровавые камни») были скорее связаны с колдовством и давали билет в один конец — на костер.

Вокруг кровопускания параллельно развивалась наука. Она пошла дальше, чем просто «слить излишки крови». Были изданы рекомендации о том, в каком именно месте следует надрезать при каких недомоганиях: правая рука — при проблемах в левой части, лоб — при боли в затылке, под языком — при абсцессе в горле… Врачи также могли открыть артерию, чтобы ускорить процедуру и добиться мгновенного облегчения. Некоторые предписания требовали продолжать кровопускание до того момента, пока пациент не потеряет сознание, дабы эффект был оптимальный. Неудивительно, что при таких несовершенных методах иногда происходил несчастный случай и пациент истекал кровью или получал сердечную недостаточность или тяжелую анемию.

Моменты кровопускания были неразрывно связаны с созвездиями или положением луны и иногда использовались в оккультной сфере. Из-за множества эксцессов позже это будет дискредитировано. Многие авторы или летописцы высмеивали эту технику. Вспомните Мольера, который превосходно изобразил тогдашнюю профессию врача в своей комедии «Мнимый больной».

Некоторые авторы считают, что сильное злоупотребление такой классической медициной позже в истории привело к возникновению (в качестве своеобразного протеста) ее альтернативных форм — например, гомеопатии, разработанной Самуилом Ганеманом в начале XIX века.

Знаменитый парижский хирург Амбруаз Паре (1510–1590), также известный как отец современной хирургии и придворный врач не менее чем четырех французских королей (Генриха II, Франциска II, Карла IX и Генриха III), полностью поменяет медицину своего времени, однако будет довольно консервативен в отношении кровопускания. Кстати, как и его современник Андреас Везалий.

Амбруаз был сыном средневекового сундучкового мастера (coffretier) из непримечательного французского Лаваля. Вполне возможно, что отец Паре дополнительно подрабатывал парикмахером. Два его друга известны истории как цирюльники. Юный Амбруаз получил только начальное образование и был вынужден выполнять случайные поручения местного капеллана в обмен на уроки латинского языка. В латыни Амбруаз, однако, продвинулся не сильно, о чем позже будет сожалеть, поскольку его ученые коллеги предпочитали общаться на этом языке.

В конечном счете Амбруаз будет обучаться у главного цирюльника Виоло, который научит его не только брить и подстригать бороды, но и изготавливать ланцеты для эффективного кровопускания. В тот момент цирюльник был тем стержнем, вокруг которого вращалась местная медицина, а также лечил язвы, раны и переломы. Вероятно, благодаря работе у Виоло и частым контактам с популярными на тот момент камнесеками у Амбруаза просыпается интерес к хирургии. Последние были безрассудными странствующими хирургами, которые удаляли обычные камни в мочевом пузыре (образовавшиеся от избытка оксалата) через разрезы в промежности (переход между анусом и мошонкой или влагалищем). Амбруаз посчитал, что все это он делать умеет, и даже лучше, и уехал в Париж, чтобы завершить обучение в качестве цирюльника, предположительно с мастером Сильвием (Жак Дюбуа, 1478–1555).