История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

Двумя минутами позже «Гёбен» ответил на обстрел серией залпов из пяти орудий главного калибра. Первый залп лег недолетом перед батареей № 4, второй — у береговой черты, третий — перелетом за батареей, четвертый — еще большим перелетом, не причинив никакого вреда. Затем «Гёбен» увеличил дальность и обстрелял главную гавань и береговые сооружения. Ни один корабль не был потоплен, хотя один из залпов накрыл линкор «Пантелеймон». Русским повезло еще раз, когда следующий залп лег среди флотилии тральщиков, но ни один снаряд не попал в корабли. Черноморский флот заранее знал об атаке немцев, однако для жителей Севастополя обстрел стал неожиданностью — власти их не предупредили. Очевидцы рассказывали: «Внезапно… раздались орудийные выстрелы, задрожали стекла в окнах. Жители проснулись, никто не предполагал прибытия неприятеля, все в городе думали, что происходит просто-напросто учебная стрельба. Но вот выстрелы стали учащаться, удары из тяжелых орудий делались все сильнее и сильнее». Другой участник событий вспоминает: «Группы портовых рабочих, шедших на работу, испуганно и недоумевающе метались по набережной, женщины истерически взвизгивали и с ужасом в глазах бежали в разные стороны»[962].

Несколько снарядов с «Гёбена» разорвались на берегу. Один попал в угольный склад, другой — в железнодорожную насыпь, повредив несколько вагонов, а третий взорвался на склоне горы над сухим доком, осыпав градом камней минный заградитель «Великий князь Алексей». Еще один снаряд разорвался на набережной Морского госпиталя перед венерической палатой, отчего пострадали пациенты, наблюдавшие за бомбардировкой. Двое беспечных зрителей были убиты, восемь тяжело ранены. Сообщалось, что один снаряд попал в школу, разрушив классную комнату. Дети не пострадали (предположительно потому, что обстрел произошел до начала занятий), но травмы получил учитель, живший при школе[963].

В 6:48 Сушон решил прекратить бомбардировку — из-за тумана, все еще затруднявшего видимость, и не в последнюю очередь из-за интенсивного ответного огня русских береговых батарей. Он громко заявил о себе, атаковав Севастополь и ударив по главной российской базе на Черном море. Всего «Гёбен» сделал сорок семь залпов главным калибром и двенадцать залпов из других орудий, не нанеся ощутимого урона, за исключением того, что испугал жителей Севастополя и дал защитникам города попрактиковаться в стрельбе. Через несколько минут немецкий линкор сменил курс и исчез из виду. Русские береговые батареи выпустили не менее 360 снарядов[964]. Три залпа одной из береговых батарей накрыли «Гёбен», но снаряд, попавший в его дымовую трубу, не разорвался. Поэтому повреждения немецкого линкора были поверхностными. Не пострадали и береговые оборонительные укрепления русских. Исключение составляла батарея № 16 «Генерал Хрулев», расположенная между деревней Учкуевка и устьем реки Бельбек. Во время перестрелки с «Гёбеном» внутренний взрыв разрушил одно из четырех 10-дюймовых орудий образца 1895 г.; погибли шесть и были ранены одиннадцать человек, один из которых позже скончался. Благодаря энергичным действиям штабс-капитана Мироновича и его подчиненных, которые погасили огонь, угрожавший перекинуться на пороховые погреба, удалось избежать еще больших жертв[965]. Ни один из кораблей Черноморского флота, за исключением «Георгия Победоносца», дежурившего в Севастопольской бухте, не открывал огонь в этом бою. Когда «Гёбен» скрылся из виду, экипаж этого линкора-ветерана дал три залпа из 6-дюймовых носовых орудий, но расстояние до противника уже было слишком велико, и залп лег большим недолетом[966].

Эбергард поступил разумно, решив не выводить флот в море и не преследовать «Гёбен»: преимущество немцев в скорости делало погоню безнадежной затеей; при этом следовало учитывать риск, что вышедшие из Севастополя корабли могут попасть на минные поля, установленные противником. Вероятно, именно на это и рассчитывал Сушон. Однако в тот же день все же произошло одно короткое боестолкновение. Совершенно случайно «Гёбен» наткнулся на небольшую группу русских кораблей, состоявшую из минного заградителя «Прут» и трех эсминцев, которую возглавлял «Лейтенант Пущин». Когда «Гёбен» открыл огонь, командир «Прута» решил затопить корабль — разумное решение с учетом груза из 110 мин. К удивлению противника, «Лейтенант Пущин» не обратился в бегство, а, несмотря на плотный огонь противника, предпринял дерзкую торпедную атаку на «Гёбен». Эту казавшуюся самоубийственной атаку остановили только два прямых попадания 150-мм снарядов «Гёбена». Однако скоротечный бой «показал агрессивную тактику Черноморского флота», оперативный подход, который адмирал Эбергард искусно демонстрировал в следующие месяцы войны[967].