История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

7 августа британская эскадра крейсеров под командованием контр-адмирала Эрнеста Траубриджа заметила «Гёбен» у выхода из Адриатического моря, но не сумела вступить с ним в бой; немцы продолжили путь к Дарданеллам. Четыре корабля эскадры (крейсеры «Дефенс», «Герцог Эдинбургский», «Черный принц» и «Уорриор», вооруженные 9,2-дюймовыми пушками) уступали немецкому линкору в калибре и дальности стрельбы. Формально Траубридж следовал указаниям Черчилля «не предпринимать действий против превосходящих сил», однако за решение не атаковать «Гёбен» контр-адмирал был отдан под суд. В похожих обстоятельствах во время Второй мировой войны три британских крейсера в сражении у Ла-Платы 13 декабря 1939 г. атаковали немецкий линкор «Адмирал граф Шпее». Двадцатью пятью годами раньше новость о пассивности Траубриджа в Средиземном море якобы побудила контр-адмирала сэра Кристофера Крэдока пойти на неоправданный риск в сражении при Коронеле 1 ноября 1914 г., когда он вступил в бой с превосходящей по силам немецкой эскадрой, которой командовал не кто иной, как вице-адмирал граф Максимилиан фон Шпее. В какой-то степени честь британского флота была восстановлена, когда 7 августа капитан «Глостера» Говард Келли открыл огонь с дальней дистанции по «Бреслау». Но после того, как в бой вступили более мощные орудия «Гёбена», британский крейсер отошел на безопасное расстояние. К тому времени, как немецкие корабли обогнули мыс Матапан и вошли в Эгейское море, Келли прекратил преследование — у него кончалось топливо, и он получил приказ Милна не идти дальше Матапана[952].

В первые дни войны, в самый критический момент, Королевский флот Великобритании проявил нерешительность. В результате «Гёбен» и «Бреслау» 10 августа 1914 г. беспрепятственно вошли в Дарданеллы, где могли чувствовать себя в безопасности. Их бегство в «дружеские объятия нейтральной Турции» было серьезной неудачей Королевских ВМС и британского правительства, в том числе первого лорда Адмиралтейства Уинстона Черчилля. Результатом стало вступление Турции в Первую мировую войну и неудачная британско-французская экспедиция в Галлиполи в 1915 г.[953]. Смелость (и, следует отметить, удача) Сушона, под командованием которого в 1914 г. в Черном и Средиземном морях были всего два корабля, «Гёбен» и «Бреслау», подтвердила необыкновенное стратегическое значение мощного флота[954].

Вскоре после прибытия в Стамбул Сушон по приказу немецкого правительства передал два своих корабля Османской империи. Церемония передачи состоялась 16 августа 1916 г., однако она была символической: официально «Гёбен» превращался во флагман турецкого флота «Явуз Султан Селим», но на нем оставались немецкий экипаж и капитан. Пропагандистские фотографии, изображавшие немецких моряков, с радостью надевших турецкую форму и фески, никого не могли обмануть — все понимали, кто на самом деле командует «Гёбеном» и «Бреслау». Сушон, теперь назначенный главнокомандующим турецким флотом, под предлогом маневров — в полном соответствии с судьбоносным решением, принятым в Мессине, 27 октября 1914 г., — отправился в дерзкий рейд по Черному морю. Однако на этот раз его решение полностью совпадало с намерениями Берлина. Непосредственно перед отплытием из Стамбула Сушон хвастался турецкому военному министру Энвер-паше, что он «разгромит Черноморский флот»[955]. 29 октября два немецких корабля под командованием Сушона при поддержке нескольких турецких судов обстреляли русские порты Одессу, Севастополь, Ялту, Феодосию и Новороссийск (см. карту 11).