История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

Манштейн возражал против этого плана, но из чисто практических, а не гуманистических соображений. 3 июля он написал Верховному командованию сухопутных войск, указав, что массовая депортация большей части населения приведет к «остановке торговли, промышленности и транспорта, к обветшанию или уничтожению жилищного фонда в городе и деревне». Более того, Манштейн предупреждал, что население будет пытаться бежать, чтобы присоединиться к партизанам. Он отмечал, что «немецкая пропаганда об „освобождении от большевизма“ будет сведена на нет»[1482]. Месяц спустя, непосредственно после падения Севастополя, штаб одиннадцатой армии обсуждал экономические последствия планируемой акции, в том числе косвенное влияние на оккупационные силы — в частности, на поставки продовольствия. На деле в 1941–1942 гг. было уничтожено только еврейское население полуострова. Несмотря на регулярные депортации и убийства, широкомасштабная высылка населения из Крыма не проводилась — до депортации крымских татар Сталиным в мае 1944 г.

На протяжении двадцати двух месяцев оккупации все население Севастополя в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет было обязано работать «на строительстве оборонительных сооружений, шоссейных и железных дорог, на расчистке улиц, домов, собирать металлолом». Полиция «насильно сгоняла на работу жителей, устраивала облавы в местах скопления людей. Уклонявшихся от трудовой повинности подвергали репрессиям». В соответствии с печально известной директивой Гитлера от 7 декабря 1941 г. «Ночь и туман», жителей без всякой причины выводили из домов и угоняли в Германию, где они были на положении рабов[1483].

ДВИЖЕНИЕ СОПРОТИВЛЕНИЯ В СЕВАСТОПОЛЕ

Вопреки страху, который стремились вызвать оккупанты, в Севастополе вскоре возникло движение Сопротивления. В городе стали появляться группы подпольщиков. В отличие от своих вооруженных товарищей, которые вели открытую борьбу в практически непроходимых лесах Крымских гор, подпольщики города Севастополя подвергали себя большей опасности. Тем не менее они сумели проявить себя. Согласно опубликованной в 2007 г. истории местного сопротивления, в июле 1942 г. планировалось оставить в городе до сорока человек — преимущественно партийных и комсомольских работников — для организации сопротивления оккупантам. Но в неразберихе последних дней многие из них приняли участие в боях и погибли, попали в плен или были эвакуированы[1484]. Поэтому движение Сопротивления возникло спонтанно.

В конце лета и в начале осени 1942 г. в Севастополе начали действовать несколько разрозненных групп, противодействовавших немецким властям. Один из их первых успехов — помощь советским военнопленным в организации побегов из тюрем и лагерей. Одних беглецов направляли в леса к партизанам, других снабжали новыми документами, жильем и работой, чтобы они могли оставаться в городе как гражданские лица. К началу 1943 г. группы сопротивления появились на военных судоремонтных заводах и в главном лагере для военнопленных в Лазаревских бараках. Третья группа назвала себя Коммунистической подпольной организацией в тылу немцев (КПОВТН), и к концу лета она стала главной силой сопротивления в Севастополе и его окрестностях. В нее вливались другие группы, и ее численность выросла с 50 человек в начале 1943 г. до почти 200 к концу года[1485]. Это составляло около 5 % общего числа партизан в Крыму — таков был масштаб движения Сопротивления[1486].

Руководителем объединенной КПОВТН был Василий Дмитриевич Ревякин, бывший солдат, который взял псевдоним Орловский. В феврале 1943 г. он сумел убедить чиновников севастопольской биржи труда, что он учитель химии и биологии и никогда не служил в армии по причине туберкулеза. Поскольку его документы «сгорели при пожаре», он мог без опасений выдумать себе новую личность. Получив законную регистрацию в оккупированном городе, Ревякин был направлен учителем в школу № 4 на северной стороне. Эта работа стала идеальным прикрытием для подпольной деятельности[1487].

Ревякин специализировался на пропаганде. В марте 1943 г. он вместе со своим помощником Г. П. Гузовым начал распространять среди жителей города написанные от руки листовки. Они призывали жителей Севастополя, «стонущих под ярмом гитлеровских поработителей», подняться на борьбу «с кровавыми поработителями»[1488]. Со временем подпольщики начали использовать пишущую машинку (собранную из двух неисправных), а затем достали печатный станок для листовок, позволявший изготавливать по 100–150 штук за один раз — их они распространяли в апреле и мае. 10 июля 1943 г. был опубликован первый номер подпольной газеты «За Родину», которая стала выходить два или три раза в месяц тиражом до 600 экземпляров. База Ревякина находилась в доме его жены, № 46 по Лабораторному шоссе. В погребе под кухней Ревякин оборудовал тайную типографию. В соседних домах квартировали немецкие офицеры, что обеспечивало не только надежное прикрытие для подпольной деятельности, но и электроснабжение[1489].