История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

Другим направлением деятельности групп сопротивления были «диверсии», то есть акции прямого действия. Диверсионную группу подпольщиков возглавил Н. И. Терещенко, и впоследствии она присоединилась к КПОВТН. В нее входило до шестидесяти человек, которые стремились нанести урон транспортной системе оккупантов. Они лили воду или сыпали песок в осевые буксы товарных вагонов, в результате чего подшипники выходили из строя, и вагоны сходили с рельсов. Например, в ночь на 23 января 1944 г. группа сопротивления на железной дороге сумела пустить под откос поезд с боеприпасами, состоявший из шестидесяти трех вагонов. А в декабре 1943 г. они провели очень необычную акцию, отравив 150 свиней, которые были конфискованы у местного населения и предназначены для отправки в Германию в качестве рождественских подарков[1490].

Это может показаться странным, но самые большие потери движение Сопротивления понесло в последние недели немецкой оккупации. На первом этапе пропаганда подпольщиков была направлена на местное население, но в начале января 1944 г. появились листовки, призывающие немецких и румынских солдат и офицеров переходить на сторону Красной армии и сражаться вместе с ней, чтобы «уничтожить фашистский режим». Возможно, именно эта агитация послужила поводом для массовых арестов, последовавших в марте и апреле. Все силы, в том числе немецкая и румынская жандармерии, «русская» полиция и агенты секретных служб, были брошены на поиски подпольной типографии. За информацию о ней власти обещали награду в размере 50 тысяч рублей. Кольцо вокруг Ревякина и его товарищей медленно, но неуклонно сжималось. Последний номер газеты «За Родину» вышел 8 марта 1944 г.[1491].

14 апреля в 2 часа ночи в дом номер 46 по Лабораторному шоссе пришли с обыском — Ревякина и его товарищей предали. Среди арестованных была машинистка Ревякина Женя Захарова. 17 апреля арестовали беременную жену руководителя группы Лидию Нефедову. За три дня, с 14 по 16 апреля, более сорока активных членов сопротивления, в том числе Ревякин, его жена и Захарова, были расстреляны в Юхариной балке в 5 километрах от города по дороге на Балаклаву. В записке матери, переданной за несколько часов до казни, Женя писала:

«Мамочка моя родная! По ночам слышим, как гудит земля. Это идут наши. А вчера на решетку присел серый пушистый воробушек. Он долго рассказывал нам о весне, цветущих подснежниках, о скором освобождении. Жаль, нас уже не будет! Как хочется жить! Мне ведь только двадцать. Но я не жалею, что выбрала этот путь! Лучше умереть стоя, чем жить на коленях!»[1492]

В целом подпольное Сопротивление в Севастополе, как и во многих других местах оккупированной Европы, причиняло оккупационным войскам больше беспокойства, чем вреда. Тем не менее деятельность отважных подпольщиков — пропаганда, саботаж и диверсии — играла важную роль в истории города в период войны. Отрезанным от информации жителям Сопротивление давало надежду — ведь кто-то сражался за них. Оккупантам Сопротивление напоминало, что они тут временно, и в конечном итоге советские войска освободят Севастополь. Когда были расстреляны многие руководители Сопротивления, 4-й Украинский фронт уже готовился к наступлению на Севастополь. После освобождения Лабораторное шоссе переименовали в улицу Ревякина, а в доме № 46, где жил подпольщик, теперь расположен дом-музей севастопольского подполья.

15. Освобождение и восстановление

Здравствуй, родной Севастополь, любимый город советского народа, город-герой и город-богатырь! Радостно приветствует тебя вся Советская страна!

Газета «Правда», 10 мая 1944 г.

ИЗОЛЯЦИЯ КРЫМА В 1943–1944 ГГ.