История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

«Мы разминировали Сапун-гору и окраины города. Мы также извлекли мощную немецкую мину, тонну тротила, из колодца рядом с позициями на Сапун-горе. В конце дня 11 мая мы попали под огонь артиллерии. Я пришел проверить, как идет разминирование. Немецкая батарея все еще вела огонь. Один снаряд разорвался совсем близко. Мой водитель был ранен, а колеса машины пробиты. Мне повезло, и я практически не пострадал — только два или три дня практически ничего не слышал».

Колесников, как и большинство солдат и офицеров 4-го Украинского фронта, до войны не жил в Крыму или Севастополе — его призвали в армию из Ростова-на-Дону. Тем не менее он считал битву за город главной в своей жизни. Узнав об освобождении Севастополя, они с товарищами «разразились радостными криками», но затем вспомнили о погибших товарищах. «Огромные жертвы, — говорил ветеран семьдесят лет спустя, — не были напрасными»[1537]. В последние годы Колесников жил в Ялте, но подчеркивал, что испытывает особые чувства к Севастополю. Вне всякого сомнения, эти чувства разделяли тысячи его товарищей.

Статистика советских потерь во время Крымской стратегической наступательной операции за период с 8 апреля по 12 мая 1944 г. поражает. Из общей численности 462 400 человек (4-й Украинский фронт, Приморская армия, 4-я воздушная армия, Черноморский флот и Азовская флотилия) потери составили 84 819 человек. Из них 17 754 «невосполнимых», 67 065 «больных и раненых». То есть ежедневные потери составляли 2423 человека[1538]. Всего с обеих сторон на полях сражений погибло 80 000–100 000 солдат и офицеров, не считая многих тысяч гражданских лиц. Но ради чего? Решение Гитлера как можно дольше удерживать Крым, возможно, было выгодно в стратегическом плане, но тактически, по официальной версии немецкой исторической науки, «запертые на полуострове на протяжении нескольких месяцев личный состав и материальные ресурсы могли быть использованы для стабилизации южного участка Восточного фронта»[1539]. Поэтому неудивительно, что высшее немецкое командование, включая Клейста, Манштейна и Цейтцлера, было недовольно решением Гитлера.

С точки зрения советского руководства Крымская операция уничтожила «последний плацдарм врага», угрожавший тылам фронтов, действовавших в Правобережной Украине[1540]. Несмотря на большие потери, освобождение войсками Толбухина Крыма и Севастополя стало одной из самых эффективных советских стратегических операций во время Великой Отечественной войны. Что еще важнее, успешная наступательная операция позволила Черноморскому флоту вернуться в свою базу. Более того, Севастополь стал одним из главных символов победы в Великой Отечественной войне, возможно уступая лишь Сталинграду и Берлину. 10 мая 1944 г. в 10 часов утра яркие вспышки и гром выстрелов 342 орудий, давший 24 залпа в честь освобождения Севастополя, нарушил тишину и относительное спокойствие военной московской ночи.

Советские власти желали показать место недавней победы иностранным военным корреспондентам, находившимся в Москве. Для них спешно организовали перелет в Крым. Александр Верт вспоминал: «Моя поездка в Крым 14–18 мая явилась, пожалуй, самым странным „отпуском в Крыму“, какой только приходилось провести там кому бы то ни было». Он красочно описывал мрачную картину разрушений:

«Издали казалось, что Севастополь, с его длинной, узкой бухтой, живет, но и он тоже был мертв. Даже в пригородах его, на дальнем конце Инкерманской долины, не уцелело почти ни одного дома. Железнодорожный вокзал представлял собой гору щебня и искореженного металла. В последний день своего пребывания в Севастополе немцы пустили под откос огромный товарный состав, который свалился в овраг и лежал здесь вдребезги разбитый, вверх колесами».

Корреспондент отмечал, что «сам Севастополь, до войны такой яркий и оживленный, имел сейчас невыразимо грустный вид»[1541].