История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

«Меткий штуцерной огонь английских стрелков наносил нашим войскам страшные потери и особенно вредил двум легким батареям, расположенным впереди Бородинского полка, левее большой дороги. Положение этих батарей сделалось еще более затруднительным, когда несколько спустя два английских орудия успели перейти Альму вброд ниже Бурлюка и, поднявшись на уступ горы, стали поражать их анфиладными выстрелами. Град штуцерных пуль наносил страшнейшее поражение этой артиллерии и колоннам Бородинского полка…»[422]

Победа союзников тем не менее дорого им обошлась. Патулло описывал этот бой в откровенном письме матери, отправленном вскоре после сражения:

«Надеюсь, мое письмо попадет к тебе раньше официальных сообщений и убедит тебя, что я цел и невредим. Мы бились с врагом и блестяще одолели его, но я должен с прискорбием сообщить, что наши потери были очень велики… Мы (участники этого ужасного события, я не могу называть его иначе, даже несмотря на победу) считаем, что нам не хватало умелого руководства, что привело к такому количеству смертей»[423].

За немногими исключениями, такими как Шотландская дивизия Кэмпбелла, британцам не хватало тактико-строевой подготовки, а приказы Раглана и других командиров были противоречивыми. Войска понесли тяжелые потери, особенно бригада фузилеров из Легкой дивизии и гвардейская бригада 1-й дивизии. Потеряв более трех тысяч убитыми, ранеными и пропавшими без вести, союзники все же нанесли врагу больший урон — потери русских составили почти семь тысяч человек[424].

Но союзники не пытались преследовать ослабленного врага до Севастополя, не говоря уже о том, чтобы с ходу захватить практически незащищенный город в первые дни после победы на реке Альма. Немедленный, вечером 20 сентября, бросок на Севастополь был невозможен, однако ничто не мешало предпринять его после короткой оперативной паузы (возможно, 24–48 часов) после сражения. Союзники победили в бою, но явно не сумели воспользоваться успехом. Как мы видели, причин было несколько, в том числе переоценка способности русских дать бой у стен города, отсутствие необходимого количества кавалерии и, не в последнюю очередь, усталость союзных войск после ожесточенного сражения. Но главная причина — недостатки в руководстве войсками, усугублявшиеся плохой разведкой. Усиливавшаяся болезнь Сент-Арно в сочетании с нерешительностью Раглана сделали невозможным решительное наступление на Севастополь, что дало русским желанную возможность восстановить силы.

ПОСЛЕДСТВИЯ АЛЬМЫ

Если в командовании союзников после сражения на Альме преобладали сомнения и колебания, то русские в Севастополе не теряли времени зря. Начиная с 13 сентября под энергичным руководством Корнилова и наблюдением Тотлебена объединенные силы гарнизона, военных и гражданских моряков, заключенных, рабочих и обычных граждан трудились не покладая рук днем и ночью, чтобы расширить и укрепить слабые оборонительные сооружения Севастополя. 20 сентября все с нетерпением ждали известий об исходе сражения. Люди надеялись, что враг будет разбит и атаки на город не случится. Когда поздно вечером Меншиков вернулся в Севастополь, удручающая весть о поражении русских быстро распространилась по городу. Неорганизованные колонны из моряков, солдат, бродяг и раненых, потянувшиеся в город, подчеркивали серьезность положения. О раненых Ходасевич вспоминал, что «у большинства этих несчастных, прибывавших в город, раны не были перевязаны. Немногие счастливчики ехали на лошадях, а остальные шли пешком, с величайшим трудом волоча свои искалеченные руки и ноги». Город подготовился к обороне, но для жертв войны ничего не подготовили. На следующий день «эти бедные осколки человечества» продолжали прибывать[425]. Многим из них было сужено умереть в ближайшие недели и месяцы.