Читаем История либерализма в России, 1762–1914 полностью

По мнению Карамзина, чрезвычайно желательно, чтобы согласно статьям 295, 296 и 261 Екатерининского Наказа, крестьянам было предоставлено право земельной собственности. «Главное же ободрение сельского трудолюбия есть, по словам Ея, право собственности» (стр. 49). Значит, Карамзин стоит за то, чтобы крестьяне стали собственниками земли. Однако он против освобождения крестьян. Он особенно ясно высказывается против него в «Письме сельского жителя»8 в 1802 году, а в 1811 — в «Записке о древней и новой России».

Карамзин особенно подробно обсуждает проблему раскрепощения крестьян в первом из упомянутых выше произведений, которое по-видимому носит автобиографический характер. Карамзин пишет здесь, что отдалившись от земли из-за службы и из-за путешествий и под влиянием духа филантропически настроенных авторов, а также под влиянием ненависти к любому злоупотреблению властью, он решил издали осчастливить своих крепостных. Он, правда, не освободил их, однако он предоставил им всю землю за выплату самого умеренного оброка. Он не назначил приказчика, поскольку приказчики часто хуже самых худших хозяев, и предложил крестьянам выбрать из своей среды старшину, который будет следить за порядком. Он заверил крестьян, что он будет им верным защитником от любого насилия.

Когда он после долгого промежутка времени вернулся в свою деревню, против всех своих ожиданий, он нашел всеобщее и крайнее обеднение. Для того чтобы найти объяснение этого, для него сначала совершенно непонятного факта, он призвал крестьян и велел объяснить, что по их мнению является причиной этого обеднения. Они сказали ему, что его отец всегда жил на земле и следил не только за своими полями, но и за своими крестьянами. Напротив, свобода, которую он сам дает крестьянам, стала для них бедой, поскольку она превратилась в свободу лентяйничать и напиваться. И ленивые стали по чрезвычайно дешевой цене отдавать полученные ими земли. Бедствие пьянства расширилось. Последнее время это бедствие в России вообще широко распространилось. Во многих деревнях есть трактиры, хотя к чести многих дворян надо сказать, что они отказываются от выгоды, которую приносит им трактир, и не позволяют устраивать на своих землях «храмы русского неопрятного Бахуса».

Такая информация, полученная от крестьян, заставила помещика вновь все изменить. Карамзин пишет: «Я возобновил господскую пашню, сделался самым усердным экономом, начал входить во все подробности, наделил бедных всем нужным для хозяйства, объявил войну ленивым, но войну не кровопролитную; вместе с ними, на полях, встречал и провожал солнце; хотел, чтобы они и для себя так же старательно трудились» (стр. 243). Карамзин говорит далее, что он позаботился и о гигиене в деревнях, таким образом крестьяне стали зажиточными, теперь у них есть зерно, лошади, скот и они чрезвычайно благодарны ему за это изменение в своей судьбе. На самом деле он может с гордостью говорить об этом друзьям сельского хозяйства, так же как и друзьям человечества.

Иностранные путешественники, — говорит он дальше, — утверждают, что крестьяне потому мало работают, что господа всегда присваивают себе плоды их труда (стр. 244). Но это — чисто теоретическое соображение. На самом деле какой хозяин станет отнимать у своих крестьян землю, лошадей и другое имущество? (стр. 245). Напротив, говорит Карамзин, развитие сельского хозяйства, а тем самым и благополучия крестьян, имевшее место в последнее время, — полностью плод усилий помещиков. Это подтверждает тот факт, что у некрепостных крестьян поля обычно хуже обработаны, чем у крепостных. Хорошие хозяева, т. е. те, которые действительно заботятся о своих крестьянах и особенно об их образовании (т. е. выполняют постановление об основании сельских школ), — необходимы для благосостояния крестьян. Сознание, что дело обстоит именно так, должно быть для хозяев источником высшего удовлетворения. Как радостно, говорит он далее, сознавать, что «живу с истинною пользою для пятисот человек, вверенных мне судьбою» (стр. 251). И Карамзин заканчивает: «Главное право русского дворянина — быть помещиком, главная должность его — быть добрым помещиком; кто исполняет ее, тот служит отечеству как верный сын, тот служит монарху как верный подданный: ибо Александр желает счастья земледельцев» (стр. 252).


Перейти на страницу:

Все книги серии Исследования новейшей русской истории

Похожие книги

1812. Всё было не так!
1812. Всё было не так!

«Нигде так не врут, как на войне…» – история Наполеонова нашествия еще раз подтвердила эту старую истину: ни одна другая трагедия не была настолько мифологизирована, приукрашена, переписана набело, как Отечественная война 1812 года. Можно ли вообще величать ее Отечественной? Было ли нападение Бонапарта «вероломным», как пыталась доказать наша пропаганда? Собирался ли он «завоевать» и «поработить» Россию – и почему его столь часто встречали как освободителя? Есть ли основания считать Бородинское сражение не то что победой, но хотя бы «ничьей» и почему в обороне на укрепленных позициях мы потеряли гораздо больше людей, чем атакующие французы, хотя, по всем законам войны, должно быть наоборот? Кто на самом деле сжег Москву и стоит ли верить рассказам о французских «грабежах», «бесчинствах» и «зверствах»? Против кого была обращена «дубина народной войны» и кому принадлежат лавры лучших партизан Европы? Правда ли, что русская армия «сломала хребет» Наполеону, и по чьей вине он вырвался из смертельного капкана на Березине, затянув войну еще на полтора долгих и кровавых года? Отвечая на самые «неудобные», запретные и скандальные вопросы, эта сенсационная книга убедительно доказывает: ВСЁ БЫЛО НЕ ТАК!

Георгий Суданов

Военное дело / История / Политика / Образование и наука
Качели
Качели

Известный политолог Сергей Кургинян в своей новой книге рассматривает феномен так называемой «подковерной политики». Одновременно он разрабатывает аппарат, с помощью которого можно анализировать нетранспарентные («подковерные») политические процессы, и применяет этот аппарат к анализу текущих событий. Автор анализирует самые актуальные события новейшей российской политики. Отставки и назначения, аресты и высказывания, коммерческие проекты и политические эксцессы. При этом актуальность (кто-то скажет «сенсационность») анализируемых событий не заслоняет для него подлинный смысл происходящего. Сергей Кургинян не становится на чью-то сторону, не пытается кого-то демонизировать. Он выступает не как следователь или журналист, а как исследователь элиты. Аппарат теории элит, социология закрытых групп, миропроектная конкуренция, политическая культурология позволяют автору разобраться в происходящем, не опускаясь до «теории заговора» или «войны компроматов».

Сергей Ервандович Кургинян

Политика / Образование и наука