История маленькой верности (СИ)

Он совсем не знал, чем обрадовать теплый комок в своих руках, который цеплялся за него ну точь-в–точь, как младший брат, которому кошмар приснился, и не желал отпускать.

Но с Миднайтом он знал, что делать, а здесь… что дать малышу за его широкую улыбку и огромные ясные глазищи, полные какой-то совершенно сказочной любви?

- А кушать хочешь?

Й’оку уселся поудобнее и, прижимая малыша одной рукой, выловил из сумки баночку пюре с большой пластиковой ложкой.

- Смотри, Ёдзи*, из банана и яблока…

Имя слетело само собой, и он даже удивился этому в первую минуту, но потом всмотрелся в малыша внимательнее и неловко дернул уголками губ.

- Ёдзи… ну надо же как-то тебя называть.

Крошка выхватил у него из ладони банку и беззастенчиво полез в нее ладошками, чтобы торопливо облизать их и снова засунуть в пюре.

- Ты голодный? – Й’оку расстроенно набрал пюре в ложечку, пытаясь хоть как-то накормить малыша прилично, но тот недовольно увернулся от его руки и продолжил совать пальцы в еду, громко чмокая от удовольствия. – Ладно, как хочешь…кушай так.

Он замолчал, наблюдая, как кроха сосредоточенно копается в пюре, тщательно выскребая его из баночки и облизывая ручки, и сам не заметил, как по губам проползла первая в его жизни, робкая едва различимая улыбка.

Малыш так и заснул в итоге, вцепившись в его руку и перемазав весь свой пластрон пюре, а Й’оку еще долго сидел в темноте, рассматривая его счастливую мордашку и чувствуя что-то огромное и незнакомое в груди, что никак не мог понять, но не желал отпускать.

Темноты было непростительно мало, просто чудовищно мало, хотя он повредил рубильник так, что Бакстер точно провозится около получаса и то если позовет кого-то на помощь. Но Й’оку уже отчетливо ощущал, как эти полчаса заканчиваются, утекают сквозь пальцы, а он ничего не может сделать, хотя они еще и не истекли.

Надо было прятать малыша обратно и быстро убирать разбросанные чепчики и одеяльца, которые так и не пригодились, погремушки, что совсем не пришлись по сердцу крохе и пустые баночки от пюре.

Ему хотелось забрать черепашонка себе насовсем, это клон уже отлично понимал всем своим существом, но так же хорошо осознавал, что никто ему этого не позволит, и он даже близко не представлял себе, как это попросить у Мастера, еще ничем не заслужив его поощрения, а только разочаровывая раз за разом.

Й’оку все же сунул на дно одно одеяльце и осторожно уложил на него малыша, как в колыбель, со вздохом закрыл крышку и бережно вернул коробку на стеллаж, долго-долго не мог выпустить из рук и в итоге чуть не проворонил момент, когда вспыхнул свет, ослепив его на секунду.

***

Лежа без сна в своей комнате серый клон думал о происходящем вокруг него. Он не понимал и половины событий, но верил, что Мастер не даст им оступиться и совершить ошибку, укажет верный путь к спокойной жизни и правильные решения. И даже с малышом все как-то удастся сделать правильно.

А еще из головы не шел Рафаэль.

Настолько уверенный в своей любви к ложным братьям, что Й’оку даже засомневался в своей правоте… или в правоте Мастера, что было совсем уж дико…

«Ну, если ему с ними так хорошо… если ему там в радость, как Ми со мной, то зачем его забирать? Может… может его там любят вообще…они же, наверное, умеют любить, хоть и не настоящие?»

Он перекатился по кровати, стараясь не потревожить спавшего рядом брата, укрыл его одеялом и тихо поднялся, включил свет и покинул комнату.

Сон не шел, а лучшим спасением были всегда тренировки, пусть и в одиночку и даже с распоротым боком, но они приносили ему ясность мышления.

«Покой придет, главное же делать, что сказано и добиваться желаемого своим трудом».

Выйдя в зал, клон с медленным выдохом принял боевую стойку.

«Надо было больше пюре захватить, идиот. Ну, как ты не подумал, что не сможешь оставить ему игрушки? Да он и не рад им даже… Как же мне его порадовать-то за его вот это тепло и улыбку? И Стокман что, не кормит, что ли, крошку?.. Там на дне вроде кусок капустного листа лежал, кажется…»

Он уронил руки и открыл глаза.

«А вдруг этот псих на нем опыты вообще ставит, как Винс на своих мышах?..»

Й’оку стало страшно до того, что вспотели ладони.

«Я завтра придумаю, как его забрать… придумаю… я Мастеру скажу, что Стокман держит в коробке ребенка! Он этого не позволит, потому что это жестоко».

Успокоенный этой мыслью, клон вернулся к своей тренировке, уверенный, что его приемный отец не разрешит безумному ученому издеваться над малышом.

«Надо было вообще сразу сказать, эгоист несчастный, - упрекнул он сам себя. – Ну и что, что тебе бы малыша не отдали, но он бы был в тепле и безопасности, сытый и довольный. Ты плохо поступил. Мало что скрыл правду от Мастера, так еще и Ёдзи ничего хорошего дать не смог».

***

- Раф, это безумие! – Донателло ходил туда-сюда по лаборатории, размахивая руками, под пристальным взглядом немигающих изумрудных глаз. – Это просто безумие! Ты не пойдешь туда один! Мы с Майки…

- Вы с Майки будете следить за состоянием Лео! – оборвал его сорвиголова. – Дон, он сказал, что остались сутки. Ну, ей богу, не время торговаться. Баста, я пошел.