История марксизма-ленинизма. Книга вторая (70 – 90-е годы XIX века)

Изменения в сознании пролетарских масс, вызванные Парижской коммуной, их поворот к социализму в большинстве стран Европы, стремление к собственной политической организации создавали благоприятные условия для более широкого распространения идей научного социализма. Исходные позиции для нового этапа его соединения с массовым рабочим движением были завоеваны в годы I Интернационала. Влияние марксистов в пролетарском движении укреплялось в острой идейной полемике в Международном товариществе рабочих, в ходе которой все яснее становились принципиальные расхождения между различными существовавшими в нем течениями – в определении целей, методов и форм борьбы пролетариата, а также в мировоззрении. В целом раскол в Интернационале с реформистами (в первую очередь английскими тред-юнионистами) и анархистами (бакунистами) имел позитивное значение.

Процесс превращения марксизма в доминирующее идейное направление в рабочем движении требовал ясного понимания того, что он собой представляет, в чем его отличие от других социалистических течений. Этого требовала и реальная обстановка, сложившаяся тогда в рабочем движении. Если Бакунин совершенно открыто и прямо выступал против Маркса, а свою теорию выдвигал как альтернативу марксизму, то многие анархисты далеко не были так последовательны. Даже в сознании передовых рабочих, в целом выступавших против Бакунина, причудливо сочетались отдельные положения марксизма и шедших от Бакунина анархистских взглядов. Это относится и к испанским социалистам Хосе Меса, Франсиско Мора и Пабло Иглесиасу, и к бельгийцу Сезару Де Папу, итальянцу Карло Кафьеро (последний в 1871 – 1872 годах окончательно переходит в лагерь бакунистов) и многим другим. Весьма сильным было воздействие и бланкистских взглядов, хотя, как отметил Энгельс, в области собственно социалистической программы бланкисты (прежде всего Эдуард Вайян) восприняли идеи «Коммунистического манифеста»[128].

В Германии у многих представителей Эйзенахской партии все еще не было четкого представления о принципиальном различии между научной теорией Маркса и положениями Лассаля. Сближение этих двух направлений в немецком рабочем движении происходило как в связи с определенной эволюцией лассальянцев, особенно ярко проявившейся в годы франко-прусской войны и Парижской коммуны, так и пренебрежительного отношения к теории вообще, что было характерно для части лидеров Эйзенахской партии.

Естественный приток новых членов в Социал-демократическую рабочую партию, так же как и рост других рабочих организаций, имел противоречивые последствия. Выходцы из других классов, да и просто впервые вовлекаемые в движение рабочие несли с собой груз старых воззрений, явственно проявлявшихся, даже если они искренне считали себя последователями или приверженцами Маркса. Явление это было типичным.

В условиях усиления идейной борьбы в рабочем движении начала 70-х годов XIX века Маркс и Энгельс стремились показать классовую природу, сектантский характер немарксистских направлений социалистической мысли. Критикуя бакунизм, они основное внимание обращают на раскольническую деятельность бакунистов в Интернационале, идеализм и абстрактность анархистских конструкций, проповедь ими «казарменного коммунизма», их заговорщическую тактику, волюнтаризм и т.д.[129] По-прежнему Маркс и Энгельс считают бакунинский Альянс немногочисленной сектой, не имеющей опоры в рабочем движении, а его социальный состав сводят к деклассированным элементам, «выбитой из колеи молодежи» и т.д.[130] Однако в действительности дело обстояло несколько иначе. Оставаясь по существу мелкобуржуазной идеологией, анархизм, в основном благодаря деятельности Бакунина, в 1871 – 1873 годах получил широкое распространение среди рабочих, преимущественно романских стран, отнюдь не только среди чернорабочих или рабочих в первом поколении. В Испании он распространяется в наиболее промышленно развитой Каталонии, захватывает бельгийских рабочих, высококвалифицированных рабочих Швейцарии, да и в Италии распространяется не только на отсталом юге страны. Позже, в 1878 году, Энгельс признал, что бакунизм действительно господствовал в рабочем движении Испании и Италии, оказал влияние на бельгийских рабочих[131]. Но в начале 70-х годов, подчеркивая сектантский характер бакунизма, Маркс и Энгельс еще не видели, что анархизм в этих странах стал массовым движением и сыграл хотя и относительную, но позитивную роль в процессе преодоления рабочими влияния буржуазного реформаторства и мелкобуржуазного реформизма. И надо сказать, что переход Маркса и Энгельса с середины 1872 года к публичной полемике с бакунистами и в особенности резкость ее тона не нашли понимания даже у некоторых их соратников.