История марксизма-ленинизма. Книга вторая (70 – 90-е годы XIX века)

Касаясь диалектики базиса и надстройки, Энгельс противопоставляет вульгаризаторской точке зрения «экономического материализма» положение об относительной самостоятельности надстроечных явлений. Эта самостоятельность базируется на открытых Марксом и им законах духовного производства, на движении того мыслительного материала, который накапливается в той или иной области надстройки, обобщая результаты деятельности последовательно сменявших друг друга поколений, передающих потомкам свои идеи и открытия. Энгельс говорит об особом специфическом характере законов духовного производства, ибо оно требует решения таких задач, которые с целями экономической деятельности прямо не связаны (такова, например, задача логической систематизации знания). Кроме того, духовный опыт человечества мигрирует через многие века и страны, и в этом смысле его надо рассматривать не как простой «слепок» с наличных социально-экономических условий, а как концентрированный результат всего исторического развития. Этим, по Энгельсу, объясняется тот парадоксальный с точки зрения «экономического материализма» факт, что относительно отсталые в экономическом отношении страны могут играть ведущую роль в развитии тех или иных областей духовной культуры.

Опираясь на эти идеи, Энгельс конкретизировал общее положение об определяющей роли экономики в жизни общества анализом самого механизма ее воздействия на политику и идеологию. Свое понимание этого вопроса он наиболее полно сформулировал в письме к К. Шмидту от 27 октября 1890 года. Экономическое развитие, писал он, определяет развитие надстройки в рамках условий, которые предписываются этой последней. «Экономика здесь ничего не создает заново, но она определяет вид изменения и дальнейшего развития имеющегося налицо мыслительного материала»[1469], причем «даже и это она производит по большей части косвенным образом»[1470], поскольку ее воздействие по большей части опосредствуется внутренними взаимодействиями надстроечных явлений.

Сложное, опосредствованное по характеру взаимодействие базиса и надстройки является, по Энгельсу, диалектическим. Его характеристика поэтому не может быть односторонней: скажем, не следует рассматривать духовное развитие как простой коррелят соответствующих экономических условий, но нельзя и сводить его лишь к имманентному движению идей, забывая о том, что само наличие внутренних законов развития различных «секторов» надстройки и относительная самостоятельность этих последних стали возможными только в силу экономических причин, обусловивших в свое время отделение умственного труда от физического.

Разъясняя свое понимание этого вопроса в письмах Ф. Мерингу и В. Боргиусу, Энгельс высказал имеющее принципиальное значение для методологии исторического материализма положение об условиях, в которых материалистическое понимание истории наиболее полно обнаруживает свою правоту и действенность: «Чем дальше удаляется от экономической та область, которую мы исследуем… тем больше будем мы находить в ее развитии случайностей, тем более зигзагообразной является ее кривая. Если Вы начертите среднюю ось кривой, то найдете, что чем длиннее изучаемый период, чем шире изучаемая область, тем более приближается эта ось к оси экономического развития, тем более параллельно ей она идет»[1471]. При рассмотрении какого-то одного кратковременного, пусть даже значительного исторического эпизода зачастую трудно выявить опосредованные экономические причины событий; нередко это означало бы просто искусственную натяжку, ибо непосредственные интересы классов, действующие в тех или иных ситуациях, далеко не всегда позволяют выявить эти конечные, глубинные причины, действие которых обнаруживается в полной мере лишь на протяжении крупных периодов истории.

Во введении к новому изданию Марксовой «Классовой борьбы во Франции с 1848 по 1850 г.» (1895) Энгельс не только подтверждает данную мысль, но и идет дальше, формулируя ее уже не только как принцип анализа надстройки, но и как принцип теоретического осмысления истории в целом. Энгельс здесь не отказывается от идеи экономической обусловленности развития всех сфер общественной жизни, но теперь он отмечает, что понимание этой обусловленности зависит от объективно возможной «точки наблюдения», связанной с известным масштабом рассмотрения исторических событий, и должно рассматриваться не абстрактно, а в рамках определенной познавательной ситуации.