Читаем История моды. С 1850-х годов до наших дней полностью

Застежка-молния в 1930-х годах стала приобретать все более важное значение. Ее часто продвигали под разными брендовыми названиями, но в результате в английском языке прижилось слово zipper. Термин появился благодаря галошам от B. F. Goodrich, дебютировавшим в предыдущем десятилетии. Они застегивались на молнию и назывались zippers. Использовали молнию в женских грациях, облегающие лифы также требовали ее применения. Молния спереди позволяла детям самим застегивать на себе одежду. К концу десятилетия молнии на ширинках мужских брюк также получили широкое распространение. Обычно использовались цветные молнии в тон одежды, но некоторые дизайнеры подчеркивали их декоративный потенциал и вшивали молнии контрастных цветов.

Продолжалось развитие синтетических тканей. Район и ацетат были широко распространены и часто использовались как замена шелка, особенно в нижнем белье. В дорогом сегменте дизайнеры использовали новинки, например рубчатый район, который предпочитала Эльза Скьяпарелли. В тренде был и целлофан, придававший сверкание тканям, особенно в вечерних нарядах. Lastex, эластичная пряжа, был необходим для спортивной одежды, граций и чулочно-носочных изделий. Искусственная шерсть также была в ходу. Нейлон, самая важная текстильная новинка десятилетия, появился в 1939 году. Над ним работали начиная с середины 1920-х годов, и это прочное и легкое волокно от компании DuPont совершило революцию в чулочно-носочных изделиях.

Элементы женской моды

Неоклассические фасоны были преобладающим стилем в начале десятилетия. В вечерних платьях, белых или цвета слоновой кости, с силуэтом колонна, скроенных по косой, часто встречались греческие детали, такие как капюшоны или каскадные драпировки. Модные журналы сравнивали платья с греческой архитектурой, и фотографы снимали моделей рядом с античными колоннами и скульптурами. «Бельевой» стиль, характерный для начала XX века, оставил в наследство широкополые шляпы, блузки с оборками, юбки из клиньев и белые хлопковые платья. Журнал Vogue в 1932 году назвал этот образ «современной девушкой Гибсона». С течением времени появлялись и другие веяния, и в 1934 году Time отметил три доминирующих образа: средневековый, кринолин и ампир. Средневековый стиль был представлен удлиненными готическими линиями, расклешенными юбками, зубцами и фестонами по краю. Стиль кринолин отличался пышными юбками, зачастую из тюля, и романтическими деталями. Ампир предполагал завышенную линию талии и короткие рукава-буфы. Те, кто писал о моде, отмечали и другие исторические веяния, такие как драпировка-турнюр, характерная для середины десятилетия. К концу десятилетия преобладало влияние военной одежды, как исторической, так и современной.

Этнические влияния были сильными и разнообразными благодаря экзотическим путешествиям и Международной колониальной выставке в Париже в 1931 году. Китай, Индия и Юго-Восточная Азия имели огромное значение. Копировалась и мода Мексики и американского Юго-Запада. Американская наследница Миллисент Роджерс носила юбки с ярусами и бусы американских индейцев «цветки сквоша». Стиль мексиканской художницы Фриды Кало, жены Диего Риверы, тоже вдохновлял многих. Благодаря популярности туристических ферм-пансионатов на западе США появились образы девушек-ковбоев. Европейские фольклорные стили напоминали о себе крестьянскими блузами, передниками и другими деталями. Во второй половине десятилетия появились цыганские образы с пышными яркими полосатыми юбками, и Harper’s Bazaar язвительно заметил в 1937 году:

Кто-то встретил цыганку, кто-то подумал о цыганских полосках и забросил их к нам через Париж… Иначе как объяснить необузданное цыганское настроение во всех весенних коллекциях?

Если речь шла о косом крое, только Дом Vionnet мог соперничать с модным домом Augustabernard, продвигавшим неоклассический стиль. Иллюстрация Жоржа Лепапа.


На французской модной иллюстрации начала этого десятилетия заметны переходные элементы — двойная линия талии, модифицированная шляпа-клош, которые указывают на разделительную черту между концом 1920-х и началом 1930-х годов. Палантин из чернобурой лисы стал ключевым аксессуаром 1930-х годов.


Возрождение «девушки Гибсона» очевидно в этой модельной разработке для нью-йоркского модного дома André Studios в 1938 году.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Легендарная любовь. 10 самых эпатажных пар XX века. Хроника роковой страсти
Легендарная любовь. 10 самых эпатажных пар XX века. Хроника роковой страсти

Известный французский писатель и ученый-искусствовед размышляет о влиянии, которое оказали на жизнь и творчество знаменитых художников их возлюбленные. В книге десять глав – десять историй известных всему миру любовных пар. Огюст Роден и Камилла Клодель; Эдвард Мунк и Тулла Ларсен; Альма Малер и Оскар Кокошка; Пабло Пикассо и Дора Маар; Амедео Модильяни и Жанна Эбютерн; Сальвадор Дали и Гала; Антуан де Сент-Экзюпери и Консуэло; Ман Рэй и Ли Миллер; Бальтюс и Сэцуко Идэта; Маргерит Дюрас и Ян Андреа. Гениальные художники создавали бессмертные произведения, а замечательные женщины разделяли их судьбу в бедности и богатстве, в радости и горе, любили, ревновали, страдали и расставались, обрекая себя на одиночество. Эта книга – история сложных взаимоотношений людей, которые пытались найти равновесие между творческим уединением и желанием быть рядом с тем, кто силой своей любви и богатством личности вдохновляет на создание великих произведений искусства.

Ален Вирконделе

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Искусство жизни
Искусство жизни

«Искусство есть искусство жить» – формула, которой Андрей Белый, enfant terrible, определил в свое время сущность искусства, – является по сути квинтэссенцией определенной поэтики поведения. История «искусства жить» в России берет начало в истязаниях смехом во времена Ивана Грозного, но теоретическое обоснование оно получило позже, в эпоху романтизма, а затем символизма. Эта книга посвящена жанрам, в которых текст и тело сливаются в единое целое: смеховым сообществам, формировавшим с помощью групповых инсценировок и приватных текстов своего рода параллельную, альтернативную действительность, противопоставляемую официальной; царствам лжи, возникавшим ex nihilo лишь за счет силы слова; литературным мистификациям, при которых между автором и текстом возникает еще один, псевдоавторский пласт; романам с ключом, в которых действительное и фикциональное переплетаются друг с другом, обретая или изобретая при этом собственную жизнь и действительность. Вслед за московской школой культурной семиотики и американской poetics of culture автор книги создает свою теорию жизнетворчества.

Шамма Шахадат

Искусствоведение