История моей жизни

И я этот совет принимаю окончательно.

До станции Новые Свенцяны, отстоящей на двенадцать верст от города, меня бесплатно везет Элли, почтарь. Весь мой багаж состоит из небольшого холщевого мешочка, пожертвованного тетей Рашке и наполненного хлебом, пирожками и тфилн. О последних позаботился муж тети Рашке, очень религиозный человек. Помня наставления моих друзей, я покупаю билет до Вильны, заплатив шестьдесят копеек, а уже там дальше я буду ехать зайцем. Меня провожают солнце, голубое небо и несущийся из соснового бора веселый птичий свист.

Мчится поезд, а я сижу в вагоне - душном, накуренном, многолюдном - жду обычного появления кондуктора. А когда он входит, я уже достаточно опытный заяц, с независимым выражением лица выхожу в противоположную дверь. Должно быть, уже поздно, пассажиры наполовину спят. Я проделываю номер с поленом, хочу войти в уборную, но она заперта. Приходится ждать, когда освободится. Но вдруг преждевременно выходит кондуктор и видит меня с поленом в руке.

- Ты что здесь делаешь?

- Ничего.

- Билет?

- Простите, у меня нет билета.

- Ага, вот ты какой гусь! А зачем у тебя это полено?

- Если вы не рассердитесь, я расскажу всю правду.

- Ну, говори.

Я честно и со всею откровенностью рассказываю о моем способе путешествовать по железной дороге.

- Откуда же ты едешь?

- Из Вильны.

- Так ты из Вильны проехал зайцем? Ну и дело!.. Вот пошли пассажиры! Ну-ка, пойдем к нам в бригадную.

Мы отправляемся по стучащим и пляшущим площадкам в последний вагон поезда. Там в служебном отделении сидит обер-кондуктор.

- Василь Дмитрич, вот я зайца поймал, так зайца! - кричит мой провожатый.

Обер-кондуктор, выслушав рассказ, приходит в неменьшее изумление, чем его помощник.

- Да, надо будет передать на ближайшей большой станции. Пусть жандармы познакомятся с ним.

Тут я начинаю просить: - Будьте добры... отпустите меня... я больше не стану... Остановится поезд, и я сойду...

Обер-кондуктор, подмигнув младшему кондуктору, говорит: - Ну, отпусти его.

Поед замедляет ход, и я вижу сквозь окошко первые сигнальные огни. Кондуктор сопровождает меня до самой площадки и, несмотря на то, что поезд продолжает двигаться, ударом ноги сметает меня с площадки.

Лежу на песке почти без памяти. А потом, когда от поезда остается только далекий, замирающий гул, я встаю и вижу себя среди рельс и без дорожного мешочка.

Собравшись с мыслями и довольный тем, что в сущности я дешево отделался, направляюсь к полустанку, мигающему вдали желтыми язычками огней. С этого момента я твердо решаю итти пешком.

В этом году весна ранняя. Стоит середина марта, а земля уже совсем высохла от зимней влаги, и можно ходить по сухим тропинкам.

Печальнее всего то, что и мои сбережения - около двух рублей - тоже остались в мешочке, и я не знаю, как я пойду дальше и кто мне поможет. Маленький полустанок состоит всего из двух комнат.

В одной помещается телеграф, в другой - комната для пассажиров и касса. Две лампочки бедно освещают здание. Вхожу в вокзал и натыкаюсь на сторожа.

- Тебе куда? - спрашивает он, глядя на меня подслеповатыми мигающими глазами.

Предо мною стоит небольшого роста сутулый человек с длинной узкой бородой и больными красноватыми глазами. В руке у него фонарь.

- Хочу здесь побыть до утра... Можно?

- Нет, нельзя. Никак невозможно. А ты откеля?

- Из Вильны.

- Вон оно откуда тебя принесло!.. А по какой надобности приехал?

Сторож поднимает фонарь и шарит по моему лицу.

- Я не сюда приехал, а еду в Москву, - отвечаю я.

- В Москву? А по какой -надобности?

- К сестре еду.

- Ну ладно, полежи вон там на скамейке. Скоро, чай, светать начнет, а там и поезд придет. Купишь билет и поезжай с богом.

Он уходит. Я ложусь на указанное место, но уснуть не могу. Я не знаю, где нахожусь, и не имею понятия о том, каким путем мне надо итти, чтобы добраться до Москвы. Но все же перед рассветам сон осиливает меня.

Просыпаюсь от удара колокола, извещающего о прибытии товарного поезда.

Вскакиваю, протираю глаза, выхожу на платформу и встречаю старого еврея с седой бородой в длинном черном капоте, а рядом с ним - юношу с большими выпученными глазами и широким полногубым ртом. Я подхожу и спрашиваю - когда придет поезд на Москву.

- А тебе на что? - интересуется старик.

- Мне нужно в Москву, там живет моя сестра...

- В Москве живет твоя сестра? - перебивает старик. - А право жительства? И кто тебя туда пустит?

Я смущен я не знаю, что ему ответить. Наступает молчание. Мы продолжаем двигаться по деревянной платформе.

Только теперь, когда солнце поднялось над синим полукругом необозримого леса, я замечаю пустынные обглоданные пространства.

Тощая трава растет кустиками, и убогие маленькие жилища, раскинутые вокруг, говорят о бедности местного населения.

- Я y вас хочу спросить, - прерываю я молчание, - не знаете ли вы, где дорога на Москву? Я хочу пешком итти...

- Ну, а если я тебе скажу, так что? Ты пойдешь в Москву? Восемьсот верст хочешь пройти? Так ты ведь придешь туда седым стариком!

Мой собеседник тихо смеется. Растягивается в улыбку большой рот и у юноши, идущего с ним.