Читаем История моей жизни. Записки пойменного жителя (сборник) полностью

А вот в плену мне поневоле пришлось довольствоваться половиной фунта, и я убедился, что к этому нельзя привыкнуть. Оказывается, организм требует определенного ежедневного подкрепления.

Это было мучительное состояние, невозможно было забыть ни на час, что хочешь есть. Люди нашей группы хоть немного отвлекались от этой навязчивой мысли чтением и спорами, а большинство пленных не могли ни о чем говорить, кроме как о еде. Вспоминали, как ели раньше, перечисляли разные кушанья. Однажды в очереди за обедом я услышал, как один пленный утверждал, что человека вообще невозможно накормить хлебом досыта.

И надо сказать, что так думалось нам всем, мне тоже как-то не верилось, что может быть такое состояние, когда не хочется есть. Но тут, поразмыслив над словами этого товарища, я постарался разубедить его, да и себя, таким напоминанием: «А припомни-ка, земляк, когда ты дома выходил из-за стола, оставался ли на столе хлеб? А если оставался, то кто тебе мешал есть еще, ну, до тех пор, пока ты хотел?» — «Да, — говорит, — ел, пока хотел». — «Значит, наедался хлебом досыта?» — «А ведь и верно, досыта», — согласился он. Люди — правда, не все — дрались, как собаки, около помоек из-за картофельных очисток. Часами стояли, оттесняя друг друга, перед дверями немцев-конвойных, которые иногда отдавали остатки недоеденного супа, какие-нибудь две-три ложки. К тому же некоторые из конвойных любили, прежде чем отдать эти жалкие остатки, поиздеваться: протянет одному, а когда он бросится — отдернет, протянет другому и так дразнит, пока не надоест, и иногда кончит тем, что выплеснет содержимое миски на людей со словами «получайте все поровну».

Люди нашего кружка, как бы ни были голодны, до подобного унижения не опускались. Да и вообще таких, которые выпрашивали у немцев остатки пищи, было сравнительно немного, большинство пленных их за это не любили, ругали за то, что они унижают достоинство русских людей. Не любили и тех, которые за подачки прислуживали пленным же французам и англичанам. «Союзники» наши, между прочим, немецкой пищей почти не пользовались, им очень аккуратно присылали продукты из дома.

Англичане, каких я видел, показались мне высокомерными. Я не видел, чтобы они вступали в разговор с русскими, всем видом своим они показывали, что считают ниже своего достоинства с нами разговаривать. И я подумал: вот так союзники!

С французами поговорить довелось. Их одно время в нашем бараке было 18 человек. Вскоре после их приезда мы как-то завязали с ними беседу на немецком языке, как умели. Я тогда крепко с ними поспорил. Некоторые из них твердо стояли на том, что немцев надо уничтожать всех, не только взрослых, но и детей, потому что это де такая нация, которая иного не заслуживает. Меня огорошила такая их позиция, я не ожидал такого от представителей «культурной» нации. И горячо с ними схватился, доказывая, что немцы — такие же люди, как французы и англичане, что немецкие рабочие и крестьяне не враги, а братья рабочим и крестьянам Франции, как и других стран.

Этими своими рассуждениями я довел одного из них до белого каления. Он так осатанел, что, казалось, вот-вот бросится на меня драться. Но я решил не сдаваться и упорно отстаивал свое мнение. Он с пеной у рта и с ненавистью в глазах обругал меня, как мог, и ушел на свою койку. За ним ушли еще несколько французов, но большая половина осталась. Один из оставшихся — маленького роста, просто одетый, по-видимому, лучше других владевший немецким, продолжал разговор. Он сказал, что говоривший с нами — парижский домовладелец, он же — мелкий крестьянин, дома у него бедствует семья, и что он и оставшиеся здесь его товарищи смотрят на войну так же, как и мы. А мы, беседовавшие с французами, все придерживались на этот счет одних взглядов, все это были члены нашего кружка. Этот француз убеждал нас, что они считают нас друзьями, а равно и немцев, которые так же смотрят на войну.

После этого этот француз при каждой встрече приветствовал меня с улыбкой: «Бон жур, мусью!», а тот, первый, встречаясь, так и обдавал меня ненавистью.

Дружил со мной, да и с другими ребятами нашего кружка, наш переводчик — еврей из наших пленных, по фамилии Правидло, родиной из Бердичева. Он любил поговорить с нами о грядущей революции, о будущем социалистическом строе, но все же чувствовалось, что он как-то не целиком с нами. Я думал, это потому, что он еще не вполне убежденный. Но вот однажды я открыл, что он — главный поставщик фруктов, папирос и других товаров, которыми торговали на толкучке нашего барака его соплеменники. Это крайне неприятно подействовало на меня. Какого же дурака я валял, подумал я, распространяясь перед ним о социализме и прочем! По моим взглядам, склонность к торговле, к наживе исключала в человеке стремление к социализму. Впрочем, и он этого занятия стыдился и всячески его скрывал.

Торговали, конечно, не только евреи и не все евреи. Торговали и русские, притом обычно более бессовестно и неумело, но все же большинство «продавцов» были евреи.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ушаков. Том 2, часть 1
Адмирал Ушаков. Том 2, часть 1

Настоящий сборник документов «Адмирал Ушаков» является вторым томом трехтомного издания документов о великом русском флотоводце. Во II том включены документы, относящиеся к деятельности Ф.Ф. Ушакова по освобождению Ионических островов — Цериго, Занте, Кефалония, о. св. Мавры и Корфу в период знаменитой Ионической кампании с января 1798 г. по июнь 1799 г. В сборник включены также документы, характеризующие деятельность Ф.Ф Ушакова по установлению республиканского правления на освобожденных островах. Документальный материал II тома систематизирован по следующим разделам: — 1. Деятельность Ф. Ф. Ушакова по приведению Черноморского флота в боевую готовность и крейсерство эскадры Ф. Ф. Ушакова в Черном море (январь 1798 г. — август 1798 г.). — 2. Начало военных действий объединенной русско-турецкой эскадры под командованием Ф. Ф. Ушакова по освобождению Ионических островов. Освобождение о. Цериго (август 1798 г. — октябрь 1798 г.). — 3.Военные действия эскадры Ф. Ф. Ушакова по освобождению островов Занте, Кефалония, св. Мавры и начало военных действий по освобождению о. Корфу (октябрь 1798 г. — конец ноября 1798 г.). — 4. Военные действия эскадры Ф. Ф. Ушакова по освобождению о. Корфу и деятельность Ф. Ф. Ушакова по организации республиканского правления на Ионических островах. Начало военных действий в Южной Италии (ноябрь 1798 г. — июнь 1799 г.).

авторов Коллектив

Биографии и Мемуары / Военная история