История моих бедствий

Итак, канонические сочинения Ветхого и Нового завета Августин называет документами, по отношению к которым является еретическим утверждать, что в них что-нибудь отступает от истины. Об этих же писаниях он упоминает в четвертом письме к Иерониму в таких словах: «Также и в изложении послания Павла к галатам мы находим нечто, что нас сильно потрясает. Ведь если будет допущено и принято то, что и в священных писаниях имеется ложь, что же в них останется авторитетного? Какое, наконец, будет высказываться суждение об этих писаниях? Чьим авторитетом сможет быть уничтожена любящая раздоры бесчестная ложь?» Он же к тому же Иерониму об этих же писаниях: «Мне кажется самым опасным верить в то, что в священных книгах имеется что-либо ложное, то есть, что те люди, благодаря которым это писание дошло до нас и которыми оно было написано, в чем-либо в своих книгах лгали. Ибо если допустить хоть раз наличие какой-либо лжи в столь великом и высочайшем авторитете, то не сохранится никакой частицы этих книг, которая бы не считалась, в зависимости от взглядов каждого, или трудной для усвоения в нравах, или неприемлемой для веры, или же весьма гибельной для мнения и исполнения долга самого автора». Также блаженный Иероним, предпочитая некоторых из церковных учителей прочим, советовал нам их читать так, чтобы мы больше рассуждали о них, чем слепо следовали им. Из этого вытекает и тот совет Лете относительно воспитания дочери, где он говорит: «Пусть она всегда держит в руках сочинения Киприана; произведения Афанасия и книгу Илария пусть читает беспрепятственно. Пусть наслаждается рассуждениями и талантами тех, в книгах которых не колеблется благочестие веры. Остальных же пусть читает так, чтобы более рассуждать о них, чем следовать им». Он же [в комментарии] на псалом LXXXI, как бы совершенно лишая все эти книги авторитета, говорит: «Господь изъяснит в писании народов и их князей, „которые были в нем”. Он не сказал, „которые находятся в нем”, но – „которые были». И недостаточно сказать «народов», он говорит еще „князей”, и каких князей? „которые были*'. Видите, следовательно, как полно тайнами священное писание. Мы читаем слова апостола: „Вы ищете доказательства того, Христос ли говорит во мне?” Что говорит Павел, говорит и Христос („ведь кто вас принимает, меня принимает”) в писаний вождей, в писании народов, которое является писанием для всех народов. Видите, что он говорит: „которые были”, а не „которые суть”, для того чтобы было устранено, за исключением [трудов] апостолов, все иное, что говорилось когда-либо после и чтобы оно не имело впоследствии авторитета. Итак, если даже после апостолов кто-нибудь был святым и красноречивым, он не имел бы авторитета». Иероним к Вигилантию пишет: «Всякий, кто читает произведения многих авторов, должен быть как бы опытным менялою, так чтобы не принимать никакой монеты, если она является поддельной и не имеет ни изображения Кесаря[263], ни печати государственной. Тот же, кто предпочитает образ Христа ясному свету, пусть скрывает его в глубине сердца». Ведь должно иметь вес не предвзятое мнение учителя, но основание учения, подобно тому, как написано: «Все испробуйте, придерживайтесь же того, что есть доброе». Это, однако, сказано о комментаторах, а не о канонических писаниях, к которым надлежит относиться с полной верой. Он же говорит Паулину о святых учителях в следующих словах: «„Добрый человек из доброго сокровища сердца”; умалчиваю об остальных как умерших, так еще и живущих, относительно которых будут судить после нас в ту и в другую сторону».

После этих предварительных замечаний, как мы установили, угодно нам собрать различные высказывания святых отцов, поскольку они придут нам на память, вызывающие вопросы в силу противоречия, каковое, по-видимому, в них заключается. Это побудит молодых читателей к наибольшему труду в отыскании истины и сделает их более острыми в исследовании. Конечно, первым ключом мудрости является постоянное и частое вопрошание; к широкому пользованию этим ключом побуждает пытливых учеников (проницательнейший из всех философов Аристотель, говоря при истолковании выражения «ad aliquid» [к чему-либо]: «Может быть трудно высказываться с уверенностью о вещах такого рода, если их не рассматривать часто. Сомневаться же о каждой в отдельности будет небесполезно». Ибо, сомневаясь, мы приходим к исследованию; исследуя, достигаем истины. Согласно чему и сама истина говорит: «Ищите и отыщете, стучитесь и откроется вам».

Наставляя нас нравственно собственным примером, бог пожелал воссесть в двенадцатилетнем возрасте среди учителей и спрашивать[264], скорее являя нам образ учащегося в вопрошании, чем образ учащего в высказывании, хотя тем не менее он обладал полной и совершенной божественной мудростью.