История мусульманского мира. Век халифов. Монгольский период

Менее тесные связи были установлены с итальянскими морскими республиками Генуя и Венеция, которые, по крайней мере на Востоке, всячески избегали политических сложностей и имели доступ как к Каиру, так и к Тебризу, а также к Крыму, принадлежавшему Золотой Орде. Стычки между двумя республиками были нередкими, и успешные войны в проливе за торговое главенство на Ближнем Востоке исключили какую-либо возможность совместных действий с их стороны. В Тебризе Венеция добилась успеха отчасти благодаря напряженным усилиям и обильной раздаче подарков, но в основном потому, что ее враг – Генуя – приобрел сильное влияние в Сарае и после основания поселений в Крыму, сперва в Каффе и затем на других точках, стал близок к Золотой Орде. В любом случае итальянская торговля на Ближнем Востоке была в некоторой степени связана с политической ситуацией на средиземноморских берегах.

Эти противоположные течения были особенно важны для обновленной Византийской империи. В Малой Азии ильханы в целом одержали победу. Кроме укрепления господства над сельджуками Рума они сумели свести императора Трапезунда до положения фактического вассала. С другой стороны, экономические соображения и владение проливами стали причиной заинтересованности византийского императора Михаила VIII в экспортной торговле Южной России с Египтом и наоборот. Соответственно, он не мог иметь недружественные отношения с этими двумя государствами. Когда власть ильханов была в самом расцвете, он счел своим долгом сблизиться с ними и в то же время попытался воспрепятствовать движению между Каиром и Сараем, однако вторжение Берке вынудило его быстро отказаться от такой политики. Его положение на полпути между двумя державами было довольно сложным. И он выдал замуж свою внебрачную дочь за Абаку, а племянницу – за тогдашнего хозяина Золотой Орды Ногая. Этот государственный деятель, основатель династии Палеологов, успешно преодолел все трудности своего положения и грамотно вел корабль своего государства между рифами, избегая повреждений.

Внешняя политика Абаки отражала в основном внутреннюю структуру его государства. Мотивы короля Франции Людовика IX (Людовика Святого) и папы, которые поощряли тесное сотрудничество с ильханами, не имели ничего общего с политической напряженностью на Средиземноморье. Правители Тебриза не могли на нее повлиять, не владея Сирией. Римская курия рассматривала ильханов прежде всего как безжалостных врагов мамлюков, которые в последний период Крестовых походов были главными противниками христианской государственности на Востоке – то есть государств крестоносцев и некоторых местных христианских элементов. Надежды западного христианства на покорение полумесяца зависели в основном от возможности помощи со стороны ильханов в борьбе против Египта. Эта идея красноречиво выражена в нескольких западноевропейских сочинениях того времени, а также в Flos Historiarum Terrae Orients, хронике, записанной Хетумом (Haytonus), принцем Малой Армении. Эти труды также показывают, насколько экстравагантными были в основном идеи курии. В силу таких по большей части вводящих в заблуждение рассказов папы годами питали надежды, что смогут завоевать ильханов для христианства и, таким образом, осуществить мечту пресвитера Иоанна. После первого появления новостей о монголах Григорий IX и Иннокентий IV рассчитывали на легионы этого легендарного короля и видели уничтожение ислама достижимой целью. Когда волна монгольских завоеваний схлынула, не оказав ожидаемого эффекта, и стало ясно, что монголы не христиане, люди на Западе не отказались от этой надежды. Наоборот, продолжал существовать великий проект, так сказать, превращения монгольских ильханов в «пресвитеров Иоаннов». Предпринимались неустанные усилия по обращению в христианскую веру монгольских правителей, но, увы, они оставались тщетными.

Хотя с современной точки зрения такое отношение может считаться неоправданным, но не следует упускать из виду обстоятельства того времени. Монголы, за исключением тех, кто твердо оставался на стороне своей древней шаманистской веры, были в основном христианским народом, даже если несторианство, которому они следовали, не соответствовало принципам западной католической церкви. Когда армии ильхана оккупировали Месопотамию и вторглись в Сирию, они вели себя как друзья христиан и противники мусульман; и тот факт, что они встретились с довольно компактными христианскими сообществами на родине несторианской и яковитской церквей, сделал христианство влиятельным фактором при дворе ильхана. Кроме жены Хулагу Докуз-хатун, несколько других принцесс были также несторианскими христианками, и, как мы уже говорили, одна из жен Абаки была византийской принцессой, которая и в Тебризе придерживалась своей православной веры. Более того, два ильхана в юности были христианами. Таким образом, имелись некоторые основания верить, что христианство, хотя и несторианского вида, возьмет верх. В Риме ожидали, что несторианскую церковь со временем можно будет убедить принять униатский статус.