История науки о языке

Основной же вклад Боппа в науку заключается, во-первых, в том, что он продемонстрировал наличие в индоевропейских языках не только отдельных сходных явлений, но и общности грамматических систем путем сопоставления форм глагольной и именной флексии в сравниваемых языках[29], а во-вторых, в методе, когда формы одного языка рассматриваются и объясняются через формы других. По образному выражению крупнейшего французского компаративиста А. Мейе, Бопп открыл сравнительную грамматику в поисках индоевропейского праязыка, подобно тому как Колумб открыл Америку в поисках пути в Индию.

Что касается самого состава индоевропейской семьи, то впоследствии немецкий лингвист попытался связать с ней также малайско-полинезийские и южнокавказские языки; однако эта попытка оказалась безуспешной.

В известной степени драматично сложилась научная судьба другого основоположника компаративистики – датского ученого Расмуса Кристиана Раска (1787–1832). Во-первых, его основной труд в этой области – «Исследование в области древнесеверного языка, или происхождение исландского языка», хотя и созданный в 1814 г., вышел в свет четырьмя годами позднее и, таким образом, стал известен уже после работы Боппа. Во-вторых, будучи написан на датском языке, мало известном за пределами Скандинавии, он оказался доступным лишь ограниченному числу читателей (частичный немецкий перевод появился лишь в 1822 г). В отличие от Боппа, он не использовал данные санскрита (хотя и совершил в 1816–1823 гг. поездку в Индию, посетив также Россию, Кавказ и Персию и опубликовав исследования о восточных языках). Не стремился он и к таким широким обобщениям, как его немецкий коллега. Раск прежде всего доказывал родство «готских», т. е. германских языков с греческим и латинским («фракийским»), а также славянским и балтийскими языками. Однако для последующего развития науки гораздо большее значение имела применявшаяся Раском методика исследования, основные положения которой сводятся к следующему:

– для установления языкового родства наиболее надежными являются не лексические сходства (поскольку при общении народов друг с другом слова очень легко заимствуются), а грамматические соответствия, «так как известно, что язык, который смешивается с другим, чрезвычайно редко, а вернее, никогда не перенимает форм склонения и спряжения у этого языка, но, наоборот, скорее теряет свои собственные» (как это произошло, например, с английским);

– чем богаче формами грамматика какого-либо языка, тем менее смешанным и более первичным он является, так как «грамматические формы склонения и спряжения изнашиваются по мере дальнейшего развития языка, но требуется очень долгое время и малая связь с другими народами, чтобы язык развился и организовался по-новому» (например, новогреческий и итальянский в грамматическом отношении проще древнегреческого и латыни, датский – исландского, современный английский – англосаксонского и т. п.);

– помимо наличия грамматических соответствий о родстве языков можно заключить только в тех случаях, когда «наиболее существенные, материальные, первичные и необходимые слова, составляющие основу языка, являются у них общими… напротив того, нельзя судить о первоначальном родстве языка по словам, которые возникают не естественным путем, т. е. по словам вежливости и торговли, или по той части языка, необходимость добавления которой к древнейшему запасу слов была вызвана взаимным общением народов, образованием и наукой»;

– если в словах подобного рода имеется такое количество соответствий, что могут быть выведены «правила относительно буквенных переходов из одного языка в «другой» (т. е. установлены закономерные звуковые соответствия типа греч. Е – лат. A: (feme – fama, meter – mater, pelos – pallus и т. п.), то можно сделать вывод, «что между этими языками имеются тесные родственные связи особенно если наблюдаются соответствия в формах и строении языка»;