История науки о языке

Во-первых, продолжалась разработка философско-грамматических проблем языка. В этой связи называют обычно имя А.Ф. Бернгарди (1769–1820), автора работ «Учение о языке» (1801–1803) и «Начальные основы языкознания» (1805). В них устанавливается тот состав науки о языке, который закрепился в последующие десятилетия (фонетика, этимология, словопроизводство, морфология, словосочетание и синтаксис). Выделяя в изучении языка два аспекта: исторический и философский, – Бернгарди отмечает, что в соответствии с первым язык развивается по обязательным законам, но совершенно бессознательно. Достигнув своего расцвета, языки вступают на путь регресса (идея, которая в той иной степени повторяется во многих лингвистических концепциях рассматриваемого периода). Философский же аспект, являющийся ведущим, имеет дело с языком как законченным продуктом. В нем различаются слова-основы, обладающие чистым, т. е. не выражающим отношения, значением, и слова-корни, состоящие из абсолютно простого слога (согласный + гласный). Их слияние дало существующие ныне типы слов. Части речи соотносятся с субъектом, предикатом и связкой (т. е. выделяются на логической основе) с добавлением частиц, подчиненных основным частям речи. Хотя сама концепция Бернгарди довольно быстро устарела, однако его работы оказали определенное влияние на таких крупнейших ученых второй половины XIX в., как Ф. Бопп и В. Гумбольдт.

Во-вторых, появляется ряд работ, анализирующих фонетику, грамматику и лексику санскрита, с одной стороны (работы Кольбрука, Уилкинса, Форестера, Кери), и указывающих на близость его к ряду европейских языков – с другой. Среди прочих упоминают и вышедшее в 1811 г. в Петербурге анонимное исследование «О сходстве санскритского языка с русским». Но особенно выделяется в этой связи опубликованный в 1808 г. труд одного из крупнейших представителей немецкого романтизма Фридриха фон Шлегеля (1772–1829) «О языке и мудрости индийцев».

В этой работе Ф. Шлегель отмечает родство с санскритом греческого, латинского, персидского и германских языков. В отличие от В. Джонса, немецкий романтик признавал санскрит тем источником (праязыком), от которого произошли все остальные «индогерманские» (этот введенный Шлегелем термин впоследствии широко применяли многие немецкие лингвисты) языки. Родственные отношения между ними он иллюстрировал не только лексическими, но и грамматическими примерами.

В-третьих, начало XIX в. ознаменовалось и стремлением, которое Гумбольдт уже в 1801 г. охарактеризовал следующим образом: «…Сравнивать на одних и тех же основаниях все языки, которые только удастся обнаружить» – с целью «сделать язык – и язык вообще, и отдельные языки – предметом самостоятельного, от всего постороннего свободного и систематического исследования, которое должно стать средством познания человека на разных ступенях его культурного развития». Это направление (в 40-х гг. XX в. выдающийся чешский языковед, основоположник Пражского лингвистического кружка В. Матезиус назвал его «аналитическим», противопоставив предыдущему – историко-генетическому) несколько позже нашло свое яркое воплощение в концепции самого В. Гумбольдта; однако в рассматриваемый период здесь опять приходится вспомнить упомянутую выше книгу Ф. Шлегеля.

Интерес последнего к названной проблематике (как, впрочем, и к вопросам родства языков и выявлению «праязыка») был тесно связан с общими принципами романтизма, которому была присуща идеализация прошлого и интерес к истории, сочетавшийся с обостренным вниманием к национальному своеобразию народа, отражающемуся больше всего в языке и фольклоре. Эта специфика и составляет «дух языка», проявляющейся прежде всего в его морфологическом типе.

Согласно Ф. Шлегелю, сопоставлявшему «индогерманские» языки с тюркскими, различаются два типа языка – флективные и аффиксальные. Это различие основывается на наличии или отсутствии изменения в корне. Первый тип воплощает «единство материи и духа», поэтому относящиеся сюда языки можно назвать «органическими». К ним принадлежат древние языки – латинский, греческий и особенно санскрит, по Шлегелю, их общий предок. Они представляют собой высший тип языка, в них «каждый корень является тем, что говорит его название, и подобен живому ростку; благодаря тому, что понятия отношений выражаются при помощи внутреннего изменения, дается свободное поприще для развития… Отсюда, с одной стороны, богатство, а с другой стороны – прочность и долговечность этих языков».

Что же касается второго типа, то в них «связь чисто механическая – путем внешнего присоединения… и эти языки, безразлично – дикие или культурные, всегда тяжелы, спутываемы и часто особенно выделяются своими своенравно-произвольным, субъективно-странным и порочным характером».