История науки о языке

• «Сравнительный словарь всех языков и наречий», созданный по инициативе и при личном участии императрицы Екатерины II. Списки соответствующих слов и инструкций были разосланы в различные области России, а также зарубежные страны, где имелись русские представительства, для перевода на все доступные языки. Обработка полученного материала была поручена академику Петру Симону Палласу (1741–1811). Первое издание в двух томах, насчитывавшее список из 185 слов почти по двумстам языкам, вышло под названием «Сравнительные словари всех языков и наречий, собранные десницею всевысочайшей особы» в 1787–1781 гг. Второе исправленное и дополненное издание, опубликованное в Петербурге в четырех томах в 1790–1791 гг., получило название «Сравнительный словарь всех языков и наречий, по азбучному порядку расположенный» и включало данные по 272 языкам, включая 30 языков Африки и 23 языка Америки;

• относящийся уже к началу XIX в. труд Фридриха Аделунга (1768–1843) и Иоганна Северина Фатера (1771–1826) «Митридат, или общее языкознание», имеющие в качестве языкового примера «Отче наш» на почти 500 языках и диалектах. Этот труд вышел в четырех томах в Берлине в 1806–1817 гг. Хотя к нему было предъявлено впоследствии много претензий (наличие большого количества погрешностей, отсутствие широких сопоставлений, крайне скупое описание представленных в словаре языков, преобладание чисто географического принципа классификации над генеалогическим, наконец, неудачность выбора в качестве иллюстративного материала текста христианской молитвы, перевод которой на большинство языков носил крайне искусственный характер и мог включать много заимствований), отмечалась и определенная ценность содержащихся в нем комментариев и сведений, в частности, заметки Вильгельма Гумбольдта о баскском языке.

Таким образом, по известному выражению датского лингвиста В. Томсена, в течение XVIII в. идея сравнительно-исторического метода «витала в воздухе». Требовался лишь последний толчок, который придал бы формирующемуся направлению определенность и стал бы отправной точкой для выработки соответствующего метода. Роль такого толчка сыграло изучение санскрита.

Вообще определенными сведениями о классическом литературном языке Древней Индии европейцы располагали и ранее, а еще в XVI в. итальянский путешественник Филиппо Сассети в своих «Письмах из Индии» обратил внимание на сходство индийских слов с латинскими и итальянскими. Уже в 1867 г. французский священник Керду представил Французской академии доклад (опубликованный в 1808 г.), в котором на материале списка слов и грамматических форм в латинском, греческом и санскрите высказал идею об их родстве. Однако роль предтечи нарождавшейся компаративистики выпало сыграть английскому востоковеду и юристу Уильяму Джонсу (1746–1794). Изучив санскритские рукописи под руководством местных учителей, знавших традицию, идущую от Панини, и сопоставляя полученные данные с материалами европейских языков, У. Джонс в докладе, прочитанном в 1786 г. на заседании Азиатского общества в Калькутте, заявил: «Санскритский язык, какова бы ни была его древность, обладает удивительной структурой, более совершенной, чем греческий язык, более богатой, чем латинский, и более прекрасной, чем каждый из них, но носящей в себе настолько близкое родство с этими двумя языками, как в корнях глаголов, так и в формах грамматики, что оно не могло быть порождено случайностью; родство настолько сильное, что ни один филолог, который занялся бы исследованием этих трех языков, не сможет не поверить тому, что все они произошли из одного общего источника, который, может быть, уже более не существует. Имеется аналогичное основание, хотя и не столь убедительное, предполагать, что и готский и кельтский языки, хотя и смешанные с совершенно различными наречиями, имели то же происхождение, что и санскрит; к этой же семье языков можно было бы отнести и древнеперсидский, если бы здесь было место для обсуждения древностей персидских».