История Ногайской Орды

Правящий клан ногаев завязал родственные узы с Гиреями. Из современников описываемых событий, например, бий Саид-Ахмед был женат на дочери Сахиб-Гирея, а мирза Урак б. Алчагир являлся сыном сестры хана (Посольские 1995, с. 129, 204). Но эти связи отступали на второй план, когда начинался очередной виток схватки за гегемонию на юге Восточной Европы. Тем более что ко второй половине 1530-х годов ногаи оправились от смут и предстали перед соседями как мощная политическая сила. Высшие мирзы Ногайской Орды в начале 1530-х годов активно налаживали контакты с Россией и, зная об ее охлаждении к Крыму, пытались уверить Москву в своем антикрымском настрое. Осенью 1532 г. следом за посольством бия Саид-Ахмеда на Мещеру ворвался крымский отряд во главе с Баки-беком. Русские, не разобравшись, обвинили ногаев в сговоре с крымцами, но бий объяснил, что Баки увязался за его послами, «и яз его прогонил в Крым, к тобе правды своей для» (Посольские 1995, с. 95). В декабре 1535 г. в русскую столицу явились посланцы поволжских мирз и вместе с ними представитель Баки, который в то время уже обретался в Ногайской Орде. На переговорах в Посольском приказе представители детей Алчагир-бия, Хасан-бия, Шейх-Мухаммед-бия, а также Исмаила б. Мусы и Баки обязались по шерти препятствовать крымским набегам на Русь. Убежденным противником Сахиб-Гирея объявил себя мирза Хаджи-Мухаммед б. Муса; Кель-Мухаммед б. Алчагир называл Крым свои недругом и действительно посылал к рубежам царства Гиреев свои отряды; Исмаил тоже считал себя «ратным» (т. е. находящимся в состоянии войны) с ними. Мирзы обещали информировать партнеров по шерти обо всех намерениях Бахчисарая, надеясь на своих информаторов — «ушников» (Посольские 1995, с. 133, 135–138, 140, 141). Вот в такой воинственной компании оказался глава крымских мангытов.

Отчего Баки поселился у ногаев, понять непросто. Сам хан Сахиб-Гирей в послании своему московскому коллеге (доставлено в ноябре 1537 г.) рассказывал о задуманной им интриге против Ислам-Гирея: «Наперед сего брат мои Ислам салтан о Юрте со мною ловился и от нас страху имел, да и берегся добре. И яз того для Бакы мирзу в Нагаи посылал. А Ислам от нагаиские стороны не берегся. И яз ему (Баки. — В.Т.) наказал: там буди, посмотри. И наше дело зделали… И он время нашел: пришед с тысечею человек да орду его (Ислам-Гирея. — В.Т.) потоптал, а его убил» (КК, д. 8, л. 417). По версии же мирзы Кель-Мухаммеда, инициатива убийства Ислам-Гирея исходила от него; именно по его-де наущению («с моего слова») Баки вместе с братьями мирзы, Джанаем и Усеком, во главе тысячи всадников (цифра совпадает с приведенной в грамоте Сахиб-Гирея) напал на ставку царевича и «у твоего (Ивана IV. — В.Т.) и у нашего недруга голову ссекли — у Ислама» (Посольские 1995, с. 210). Учитывая взаимную подозрительность, граничившую с неприязнью, между ханом и Баки, едва ли можно предпочесть объяснение Сахиб-Гирея. Но едва ли и ногайские мирзы обладали достаточным авторитетом для мангытского вельможи, чтобы отправить его на убийство хан-заде. Авантюрный и самостоятельный нрав Баки позволяет допустить его собственную инициативу в нападении на Ислам-Гирея. К тому же при нем постоянно находились пятьсот-шестьсот собственных преданных дружинников (Inalcik 1980а, р. 458).

Разгром царевича произошел летом 1537 г. в степях к северу от Перекопа[186]. В плен попали его семья, а также бежавший из Литвы и прибившийся к нему князь С.Ф. Бельский. Улусных подданных Ислам-Гирея тоже угнали в Ногайскую Орду (КК, д. 8, л. 360, 360 об.; Летописец 1965, с. 30, 33; Патриаршая 1906, с. 119; Посольские 1995, с. 205, 206). Победа над принцем-неудачником не удовлетворила Баки. В поисках приключений он попробовал устроиться на службу в Иране, где к тому времени уже «прославился геройством» его младший брат, Дивей (Tarih 1973, р. 161). Поэтому на некоторое время он исчез из Ногайской Орды и из поля зрения источников.

Сахиб-Гирей не строил иллюзий насчет солидарности с ним ногаев даже после их участия в разгроме его злейшего врага. Набиравшая силу Орда, к тому же принявшая в свою среду коварного Баки, представлялась ему серьезной угрозой. На пространстве между Днепром и Перекопом круглый год стояли его военные заставы. А когда хан собрался в поход на Молдавию, то приказал срочно воздвигнуть новую крепость, Фарах-Керман, для противостояния возможному нашествию с востока.