История Ногайской Орды

Все эти факты свидетельствуют, что денежное обращение было хорошо знакомо жителям Ногайской Орды, но чаще суммы выражались в стоимости скота. Неразвитость финансовой системы кочевой империи вызывалась не столько отсталостью ее экономики, сколько ориентированностью этой экономики на безденежные операции. Когда дело доходило до денежных расчетов, ногаи оказывались расчетливыми и умелыми финансистами.

Денежного обращения была полностью лишена податная система, так как она функционировала исключительно внутри ногайской державы. Вопрос о налогах у ногаев не раз поднимался в литературе (см., например: Кочекаев 1988, с. 38; Сафаргалиев 1938, с. 95) и наиболее детально разобран Е.А. Поноженко. По его заключению, кочевники платили ясак (⅒ часть скота и продукции скотоводства), общемусульманский зякат и «добровольные приношения» мирзам — держателям улусов (Поноженко 1977а, с. 15; Поноженко 19776, с. 96). Названный автор внимательно изучил экономику и социальную структуру Орды, и я не нахожу оснований не доверять его выводам.

Вместе с тем я не встречал в источниках XVI–XVII вв. понятий зякат и «добровольные приношения». Ясак — да, упоминается, как и «ясачные люди», подчиненные непосредственно бию (см., например: НКС, д. 8, л. 241 об.; 1630 г., д. 3, л. 19). Кроме того, однажды попалось сообщение о подати под названием «пошлина взимок караснап», которую некогда пожаловал золотоордынский хан Тимур-Кутлуг Нур ад-Дину б. Эдиге (НКС, д. 5, л. 198, 198 об.). Добавим к этому информацию башкирского предания о «тяжелой подати», собираемой ногайским наместником («ханом») с местных жителей за переправу через реку Белую (Филоненко 1915, с. 29). Платежи при переправах были хорошо знакомы ногаям, поскольку во второй половине XVI–XVII в. они регулярно форсировали Волгу, рассчитываясь за это с русскими властями.

В упомянутом башкирском фольклорном рассказе пошлина принимается в виде лисицы, бобра и куницы с человека. Куницы, выдры и мед называют в качестве ясака ногаям башкирские шеджере (Кузеев 1957а, с. 11; Рычков 1949, с. 185; подробнее см.: Трепавлов 1997в, с. 13, 14). Но все эти данные относятся к северной периферии Орды и к южноуральским аборигенам. Как был организован сбор ясака с собственно ногаев, источники молчат — если не считать единственной оговорки С. Какаша и Г. Тектандера: «Они (ногайские татары) поочередно снабжают своих мурз и князей всем необходимым» (Какаш, Тектандер 1896, с. 27). Так что приходится домысливать ситуацию, как и поступил М.Г. Сафаргалиев, предположив, что мирзы собирали ясак скотом и именно этот скот составлял огромные «продажные» табуны и отары, пригоняемые в Москву и Казань (Сафаргалиев 1938, с. 95).

О размерах ясака мне попалось только одно указание (не считая башкирского фольклора). В 1627 г. алтыульский Шейх-Мухаммед-мирза решил изъявить преданность русскому государю, подтвердив это выплатой ясака. Схему выплаты он предложил следующую: «Государь указал бы взять ясаку со всякие избы по лисице, а изб у них (Алтыулов. — В.Т.) всех с тысечю» (НКС, 1627 г., д. 1, л. 440). Надо полагать, мирза предлагал сохранить привычную для его улусников систему отношений, и, следовательно, ясачное обложение в Ногайской Орде было подворным, а не подушным, как следует из преданий, и не пообщинным, как думал А.Н. Усманов (Усманов А. 1982, с. 50). При этом понятно, что предметом ясака в Россию должна была стать Ценная пушнина, а не обычный для степного налогообложения скот.

Организация ясачного сбора допускала два варианта. Один заключался в привозе продукции в ставки мирз и бия. Об этом говорят С. Какащ с Г. Тектандером («они… доставляют им (биям и мирзам. — В.Т.) все в изобилии») и шеджере башкирского племени мин («ясак сами отвозили для уплаты») (Какаш, Тектандер 1896, с. 27; Кузеев 1957а, с. 8). Второй сводился к посылке за ясаком особых «даньщиков». Это происходило накануне распада Орды и зафиксировано лишь в отношении Башкирии, которая к 1580-м годам была уже в целом оставлена ногаями (Миллер Г. 1941, с. 165; НКС, д. 8, л. 46, 234, 234 об., 274 об., 275, 367, 391; 1586 г., д. 8, л. 9; подробнее см.: Трепавлов 1997в, с. 13, 24).

Занимался податными делами в масштабах всей державы, по мнению Б.-А.Б. Кочекаева, особый чиновник-дуван, a с точки зрения М.Г. Сафаргалиева, — казначей, которому подчинялись «даньщики» (даруги); позднее, с ослаблением власти бия, казначеи появились в ставках отдельных мирз (Кочекаев 1988, с. 42; Сафаргалиев 1938, с. 96). Не могу прокомментировать эти суждения, так как объем информации по данному поводу представляется слишком ничтожным, чтобы судить о существовании какого-то централизованного налогового ведомства в Ногайской Орде.