История Нового Каллена — Недосягаемая (СИ)

Домой. Мифическое слово, несущее в себе лишь ассоциативные очертания покатой крыши, огромных окон и мягкой мебели. Шарм создает новизна, уют — пышущий очаг. Но ни то, ни другое не соотносятся с семейным гнездышком. Даже облезлая скамейка и качели на заднем дворе у Мэнголда смотрелись более органично.

— Лиззи? Ты с нами? — Я перевела взгляд на голос доктора и устало вздохнула, с сомнением смотря на неидетифицирующуюся жижу в пластиковой тарелке. Ложку Таня вернула на место, прежде чем затаиться в кресле и выжидающе наблюдать со стороны. Жизнь под вампирским прицелом.

Суп оказался пресным и холодным. Я с трудом осилила несколько ложек, прежде чем заметила шоколадный десерт на краю подноса. Приторный, вязкий, но безумно приятный на вкус. По взгляду доктора я поняла, что он смирился с моим протестом насчет местной стряпни, но все же остался доволен тем, что я начала есть. Быть может, в скором времени меня отключат от всех этих иголок.

— Я принес из дома твой телефон. Судя по количеству сообщений, твои одноклассники здорово волнуются из-за твоего отсутствия. — И доктор вынул из нагрудного кармана мой смартфон, который я с радостью у него приняла. — К их сведению, приемные часы в больнице с двух до шести.

Я благодарно кивнула и уселась по-турецки, проверяя почту, читая десятки сообщений от Софи и несколько от Алекса. Алекс… У меня из головы совершенно не выходила сцена тем днем, и я до сих пор терялась от обилия чувств. Он нес собой нечто приятное; я до сих пор мечтала вновь почувствовать ту легкость, даже эйфорию от его присутствия. Но больше он здесь не появлялся, ведь отношение Тани к нему вряд ли поменялось.

— Ты уверял, что ей нужен отдых и покой, а сам принес телефон, в котором она теперь… — Я перевела взгляд на мать, ожидая, чем же она закончит гневную тираду. Также сделал и Карлайл. Таня взмахнула ладонью и стремительно вышла за дверь. Карлайл без особой строгости попросил меня не сидеть долго и удалился, а я теперь могла вдохновенно переписываться с Алексом без свидетелей.

Тогда был едва ли не первый раз, когда Таня не сумела удержать чувства под контролем. Тихий звоночек предупреждал меня о том, как ей на самом деле тяжело вот так просто сидеть и отрешенно наблюдать за моими попытками прийти в норму. Но если я и могла обратить внимание на ее поведение, то просто предпочла переключиться на то, что доставляло мне немного радости. Щенячий восторг Алекса от того, что мне принесли телефон сложно описать без того количества смайликов и картинок, что он использовал.

Мы бездумно болтали час за часом, пока мой смартфон не изъявил желание отключиться. В тот момент я поняла, что Таня так и не вернулась. Мне стало довольно грустно, а одновременно с этим я старалась заставить себя с этим смириться. Живи, пока тебе рады, но будь готова уйти по первой просьбе.

Медсестра помогла мне избавиться от капельницы и отпустила в душ, а перед этим, путем нехитрых манипуляций, жестов и мимики я нашла себе зарядку. Когда я покинула прилегающую ванную комнату, опасливо придерживаясь за дверной косяк, Таня нашлась на своем привычном месте. На ней была свежая одежда, а на постели стояла сумка с неизвестным содержимым.

— Выглядишь гораздо лучше, мышонок. — Она поднялась и приблизилась, осторожно отодвигая мокрые пряди с моего лица. — Элис передала фен. Давай, я помогу тебе высушить волосы?

Я отступила, чувствуя резкий контраст ледяной кожи ее тела и своих распаренных щек. На лице матери отразилось непонимание.

— Ли, прошу тебя… Мне действительно жаль, что я приняла то роковое решение оставить тебя здесь одну, да еще и не внимала твоим крикам о помощи. Ты не можешь себе представить, как сильно я виню себя за то, что не сумела предотвратить действия этого…

Я с мольбой взглянула ей в глаза, мысленно упрашивая не продолжать. Она просила прощения за то, что мы уже не сможем изменить. А чтобы с чем-то смириться или отпустить может понадобиться больше, чем несколько дней у постели больного ребенка.

— Не отталкивай меня, Лиззи. Я все еще твоя Марвел, — прошептала она, нежно касаясь губами кожи на моем виске.

Я кое-как сдержала в груди рыдание, кое-как не позволила слезам пролиться. На тумбе спасительно завибрировал телефон. Ожил. Зарядился.

Ей пришлось выпустить меня из хватки, когда я дернулась навстречу вибрирующим телефону. Я действовала совершенно самовлюбленно, когда приняла решение наплевать на ее искреннее признание собственной вины. Несмотря на те дни, что она провела у моей постели, я все еще не могла заставить себя перестроиться, позволить ее ласке и любви пробить броню ощетинившегося сердца. Пускай ощутит, каково мне было, когда в ледяном одиночестве чужого дома я не могла нормально спать, когда я бесконечно проверяла почту, сообщения, да все что угодно, лишь бы быть удостоенной хотя бы одной весточки. Прости, Марвел, что мне приходится быть такой задницей, но ты это заслужила. Смотри, что ты заставила меня делать.