История очевидца иных миров

Вернулся он с двумя чашками чипсов, двумя низкими стаканами и большой бутылкой виски. Водрузив добычу на стол, Эфраим горделиво осклабился.

— Ты что, ну к'да ещё-та? — Проклятый язык не желал повиноваться, — И ты-ы, што, собираишься есть ч'псы с виски? Варвар!

Последнее слово Креван практически выкрикнул, и на приятелей снова стали оборачиваться. Народу прибавилось, но до аншлага было очень далеко. Эфраим прижал указательный палец к губам и, наклонившись вплотную к Фланагану, забормотал вполголоса:

— Не, если тебе не нравиться, я пойду и закажу чего-нибудь горячего. Вот щас…

Креван удержал его, положив руку на плечо:

— Да перестань же. У м'ня тут есть кой-што…

Наклонившись, он вытащил из-под стола свёрток, заботливо упакованный Энни.

— Ага! Эклеры от Шефа! — Эфраим довольно потер ладошки. — Как же, как же, знаем. Ну да, я в курсе кто такой Паркер. Пару раз мы с ним славно поболтали, я говорил ему, что с такой харизмой он мог бы далеко пойти, а он только смеялся в ответ. Ну, это, конечно, дело его, но вот девчушку, что там работает, он привязывать к кондитерской права не имеет. Пускай даже ей там нравится — что она в жизни видела, с чем ей сравнивать? Эта Энни совсем неглупа, запросто могла бы уехать учиться в Европу по какой-нибудь программе. А потом уже, коли сердце всё так же будет лежать к Мэтту с его кондитерской, и вернулась бы…

Креван хотел было встать на защиту девушки и Шефа, заявить что-нибудь об их отцовско-дочерних отношениях, но затевать спор было лень. Вместо этого, он просто опрокинул в рот порцию виски, почти не ощущая вкуса. Хасид, кажется, даже не обратил на это внимания, он сидел, барабаня пальцами по столу, брови его были сдвинуты, а взгляд направлен в никуда — не то размышлял о судьбе бедной Энн, не то прислушивался к мерному шелесту голосов вокруг. Внезапно глаза Заховича снова обрели осмысленное выражение, он несколько секунд смотрел в упор на Фланагана, потом выпил свою порцию и спросил:

— Креван, неужели мы одни во вселенной?

Фланаган помолчал, переваривая вопрос. Хасид воспринял молчание по-своему и продолжил:

— Нет, я не спятил, и не пытаюсь проповедовать. Под «мы» я подразумеваю не тебя и меня, хотя и нас тоже. Человечество, земляне — нас много, больше семи миллиардов, всё так. Но, если посмотреть на это глобально, со вселенской, так сказать, точки зрения, то картина вырисовывается не слишком радужная…

— То есть…

— Счас поясню. Ты вообще в курсе, что, следуя одной формуле, нам не светит не то что визуальный или вербальный, но даже дистанционный, то есть радио и тому подобный, контакт. Ни с одной из вероятностно существующих в галактике цивилизаций. От так-то!

— Ну, я вообще-то никохда особо не задум'вался. Читал чота в газет'х, или там, в журнал'х, ага. Не думаю, шо этой инф… ин-фор-ма-ции можно доверять.

Чем ближе вечер приближался к своему логическому завершению, тем сильнее заплетался язык Фланагана, и, что удивительно, свободнее и настойчивее становилась речь хасида, исчезли все эти характерные прибаутки. Вот и сейчас он даже не улыбнулся, будто речь шла не о презабавных вещах, штатной пище поклонников экстрасенсорных шоу, а решалась судьба миллионов и миллиардов жизней не только на матушке-Земле, но и в составе тех самых вероятностно существующих в галактике цивилизаций.

— Ну да. Эту формулу вывел полвека назад один американец, профессор Калифорнийского университета по фамилии Дрейк. Искомое, то есть, то самое число цивилизаций получалось методом перемножения нескольких величин, по большей части, теоретических. Как то: количество звёзд, образующихся в нашей галактике за год, доля звёзд, обладающих планетами, среднее количество планет с условиями, достаточными для существования цивилизации и тому подобное. Основным же фактором, определяющим количество вероятных контактёров, было время существования цивилизации. В оный фактор всё и упёрлось. Оптимисты оперировали десятками тысяч лет и получали тысячи миров, готовых протянуть нам руку или какое-нибудь щупальце дружбы. Пессимисты подставляли в формулу сотни лет и делали вывод, что контакт невозможен ввиду отсутствия противоположной стороны. В наши же дни исследователи эту формулу пересчитали с учётом новых данных и встали на сторону пессимистов. Две тысячных от целой цивилизации — не тот итог, что способен порадовать искателей братьев по иномировому разуму…

— Стой… А чо там говорили пра вся-акие баккт'рии, типа на спутникх Иупи-тера или ещё чего-то там?