История очевидца иных миров

— До сих пор я говорил на общие темы. Так, досужие сведения, коих в интернете более чем достаточно. Сейчас же я расскажу о том, чего не даст ни один поисковый запрос, как бы искусно ты не старался. Речь пойдёт о сообществе людей, объединённых одной только им известной миссией. Кто-нибудь, знай он об их существовании, назвал бы их тайным орденом, кто-нибудь — сектой. Ближе к истине оказался бы первый, но всё же не в полной мере. Они не занимаются ритуальной ерундой, пуская пыль в глаза, не следуют строгим уставам и не дают обетов. На всё это у них нет времени. Они точно знают, что должны делать и, главное, для чего. Каждый из них связан клятвой, разорвать которую по силам только смерти. И, главное, к чему я веду: они точно знают, что иные миры есть. Знают, потому что бывают в них.

Креван даже задержал дыхание. Кажется, его новый приятель всё-таки спятил. Прискорбно. Несмотря на эпатажную манеру поведения и маскировку, Захович понравился Кревану. Но, вероятнее всего — он местный сумасшедший, возможно обеспеченный или на содержании родственников. Подсаживается к незнакомцам, которых здесь бывает полным-полно и ездит по ушам разными теориями заговора, существующими исключительно в его голове. Видимо, неагрессивный, но мало ли чего стоит от него ждать, если в раже доведения истины до собеседника он наткнётся на стену скептицизма. Значит, нужно держать глаза открытыми, а ухо востро.

— Нетрудно догадаться, что у тебя сейчас на уме, — Эфраим пристально глядел в глаза Кревана, во взгляде его покрасневших от выпитого глаз сквозила усталость, — думаешь, свихнулся старина Захович, как пить дать сбрендил. Но не это главное. Можешь считать меня психом, можешь горошком назвать, но только выслушай то, что я расскажу. А потом я отвезу тебя, как и обещал.

Креван медленно кивнул головой:

— Валяй.

— Итак, как я уже сказал, есть сообщество объединённое общим делом и способное блуждать из мира в мир. И, как следует из их опыта, структура Метавселенной слегка отличается от предполагаемой. Есть бесконечное множество бесконечных вселенных — это да. Со своими черными дырами, которые, возможно, могут быть кротовым норами. Они, эти люди, не изучают кротовые норы — они прекрасно обходятся без них.

Псевдохасид сделал паузу и выжидающе поглядел на Фланагана, будто ожидая очевидного вопроса. Но Креван сидел, упрямо стиснув губы, давая понять, что разговор утратил интерес.

— Это ритуал, обряд, некая разновидность магии, как ни глупо сие звучит. Они могут сами открывать проходы, хотя делают это крайне редко. Чаще, для перехода используются проходы, оставленные другими. Не людьми, нет, об этом чуть позже. Теперь мы подходим к самому интересному — к «простенку». Видишь ли, как утверждают члены описываемого мною тайного общества, прямого контакта, как ни странно, вселенные не имеют. Имеется некая буферная зона, пространство, разделяющее миры Метавселенной, подобно межклеточному веществу в твоём или моём организме. Буферной зоной это пространство называть не совсем верно, оно так же бесконечно и может быть представлено, как этакая развернутая Метавселенная. Но, не суть. Главное — это свойства так называемого «простенка». В отличие от Вселенной, со всем её непознанным многообразием форм, свойств, физических и математических законов, так называемый «простенок» совершенно однороден по структуре и абсурдно хаотичен в пространственно-временных параметрах. Вот как описывал один из посвященных своё пребывание в этом месте: «Серое ничто. Состоит из серого праха, который везде: под ногами, над головой, в самом воздухе. Это как туман, густой, даже вязкий, но не холодный и не влажный. Опоры для ног в этом месте нет, однако же, можно стоять, бегать, прыгать — если только возникнет такое желание, что маловероятно по причине гнетущего действия Простенка. Его безбрежность, отсутствие привычных ориентиров: верха, низа, горизонта, абсолютное безмолвие и скудность деталей — всё это ведёт к ухудшению настроения, а в некоторых случаях и к психическим расстройствам…»

Креван, слушая Заховича, пережил целую эволюцию чувств. Если в начале рассказа он был надменно отстранён, то уже минуту спустя подался вперед, с жадностью и недоверием ловя каждое слово. Побелевшие пальцы судорожно вцепились в дерево стола, но он не замечал этого.

— «… Есть там и предметы многообразные по форме и размерам. Покоятся они в пустоте подобно кусочкам фруктов в желе или же насекомым, увязшим в древесной смоле миллионы лет назад…»

— А состоят предметы эти из того же праха. Чо-то полн'стью, а чо-то лишь немного, не потеряв ещё своих изначальных струк-тры и формы: обломка статуи, загадочного механизма, чого-то живого — раньше живого…

Пришла пора удивляться Эфраиму. Внезапно севшим голосом он спросил:

— Что?! Ты ведь это сам сейчас придумал, так?