История очевидца иных миров

Фланаган врезался в кирпичную стену с такой силой, что от удара онемело плечо, а в воздух поднялось целое облако красноватой пыли. Стараясь не обращать внимание на неприятные ощущения, Креван исхитрился повернуться лицом к обидчику. Теперь, прислонившись спиной к стене, он почувствовал себя увереннее. Так, во всяком случае, полагается поступать при встрече с несколькими противниками — прикрыть спину. Если, конечно, книги не врут, то как-то эту ситуацию можно обратить себе на пользу, хотя, как — Креван представлял плохо. У него был ужасающе малый опыт драк, да и те две случились в далёком школьном детстве. По-правде сказать, он не помнил, кто вышел победителем из первой, с Томасом Бернстайном — оба они были довольно хилыми младшаками, и их вялую возню в партере, вернее всего, разнял какой-нибудь сострадательный старшеклассник. Потом, как помнил Креван, они с Томасом ещё три дня не разговаривали, но потихоньку всё вернулось на круги своя, и друзья остались друзьями. Томас был лучшим другом Кревана, пока родители не увезли его на материк — не то в Роттердам, не то в Будапешт.

Про свой второй опыт Фланаган вспоминать не хотел. Это случилось уже в старшей школе. В общем-то, серенький, не выпячивающий свое «я», Крейван стал свидетелем очень некрасивой сцены, главные роли в которой сыграли его одноклассники. Это был рождественский бал, на который все старшеклассники наряжались кто во что горазд. Крейван в образе Питера Пэна блуждал по периферии праздника, мечтая привлечь внимание если не вожделенной Венди (Тори Франк — королева старшего звена, к которой неровно дышали все особи мужского пола, уже начавшие интересоваться полом противоположным), то какой-нибудь феи Динь-Динь, время от времени участвующей в сексуальных фантазиях Фланагана. Мечтательная улыбка не сходила с его уст, он совсем забыл, что жизнь, кроме прекрасных фей полна злобных пиратов. Но удача, до поры, хранила Кревана и укрывала мальчика обречённого на вечную юность от взглядов школьных хулиганов. Пять минут спустя, удача, кажется, решила ещё и преподнести ему подарок: заглянув от нечего делать в школьный танцкласс, он обнаружил сидящую на подоконнике Линду Как-Её-Там. Она училась на класс старше и фамилии её Креван не знал, да и не слишком хотел узнать — в списке школьных симпатий Фланагана Линда была даже не в десятке, кроме того она была занята. Если некоторых парней, которые старались усложнить школьную жизнь Кревану, относительно его нынешнего праздничного амплуа можно было назвать просто пиратами, то Джордж Кински занимал ранг никак не меньше Капитана Крюка. Однако обладавшего поразительно тупой и звероподобной внешностью бойфренда Линды стоило, скорее, называть Крокодилом11. Фланаган поражался неразборчивости симпатичных и иногда даже неглупых девчонок: в школе полным-полно симпатичных и умных парней, а они, девчонки, липнут к этому уродливому придурку Кински. Хотя, если принимать во внимание его физические данные, статус лучшего игрока школьной футбольной команды и совершенную незакомплексованность в общении с противоположным полом (ну откуда, скажите, взяться комплексам при таких-то умственных способностях?), то все, вроде как, вставало на свои места. Кроме того, так как Джордж («Только Джордж, слышите?! Пусть только попробует какая-нибудь жертва назвать меня Джо, или там Жоржи — ей тогда и гробовщик не понадобится!») был главной спортивной надеждой школы, то преподаватели не утруждали его процессом образования. На уроках он с парой дружков-дебилов, портил жизнь окружающим, но чаще эти уроки прогуливал на радость одноклассникам и педагогам. С Креваном Джордж не пересекался, они вроде как существовали на разных уровнях школьной реальности. В компанию Кински Креван был невхож, во-первых, потому что плохо играл в футбол; во-вторых, потому что не принадлежал к адептам культа тела и не задержался в тренажёрном зале больше положенного образовательной программой спортивного воспитания; в-третьих, он попросту не был идиотом, и не мог по достоинству оценить тонкость стиля общения Джорджа с себе подобными. Поэтому, Кински его не замечал, а у Кревана хватало сообразительности и здравого смысла, чтобы, завидев Джорджа-урода на горизонте благоразумно «перейти на другую сторону улицы»…