История одного поколения

Ничего не понимавший Вадим наспех простился с товарищами по несчастью, на всякий случай взяв их адреса. После этого он вышел из дома и в сопровождении Ахмеда и еще двоих вооруженных чеченцев направился к машине. Однако напоследок судьба приготовила ему еще одно испытание. Они подходили к «Ниссану», когда на дороге, пересекавшей село из конца в конец, появилась целая кавалькада, состоявшая из трех новеньких джипов и одного БТРа.

— Ого, да это никак сам Шамиль! — с уважением произнес Ахмед.

Поравнявшись с ними, передний джип остановился, и оттуда вышли двое чеченцев. Коротко переговорив с Ахмедом, они разделились — один остался стоять рядом, другой устремился ко второму джипу. Недоумевающий Вадим с тревогой наблюдал за всем происходящим. Из второго джипа не спеша вылез крупный, чернобородый человек, одетый в камуфляжную форму и перепоясанный ремнями. Он подошел к Ахмеду, они обнялись и начали беседовать. Разговор шел по-чеченски, поэтому Вадим ничего не понимал, продолжая досадовать на неожиданную задержку. И вдруг собеседник Ахмеда оглянулся на него один раз, второй, а затем вдруг резко прервал разговор и направился в сторону Гринева. Тот уже неоднократно видел по телевизору «террориста номер один», особенно прославившегося после налета на Буденновск, поэтому невольно похолодел.

— Вах, какая встрэча! — злобно улыбаясь, произнес Шамиль. — Ты мэня узнаешь?

Вадим судорожно кивнул.

— Помнышь, гдэ мы встрэчались?

Вадим все так же молча отрицательно покачал головой.

— Танцы в клубэ, драка в туалэтэ, да?

О боже, это невероятно! Вадим уже давно забыл о студенческой драке, произошедшей у него с молодым чеченцем — однокурсником Игоря Попова, — на танцах в каком-то московском клубе — то ли железнодорожников, то ли машиностроителей. Это же было безумно давно — еще в конце семидесятых годов! Неужели перед ним тот самый Шамиль?

— Вспомныл?

Да, Вадим вспомнил все — и то, как чеченец ударил первым, разбив ему в кровь губы, и то, как, вскочив на ноги, он ухитрился завалить противника на грязный пол, подмяв его под себя.

— Сэйчас ты все забудэшь! — зловеще пообещал Шамиль, медленно расстегивая кобуру.

Он уже доставал пистолет, когда подбежавший Ахмед торопливо дернул его за руку и что-то сердито сказал по-чеченски. Шамиль отвечал, злобно оскалившись, после чего между ними завязался новый — и, судя по интонациям, отнюдь не такой дружеский разговор, как прежде. Вадим интуитивно понимал, о чем идет речь, и с замиранием сердца ожидал решения своей участи.

Наконец Шамиль сдался на уговоры Ахмеда. Свирепо сплюнув себе под ноги, он застегнул кобуру и снова обратился к Гриневу:

— Твае щастье, что за тэбя заплатыли выкуп!

После чего вдруг с такой силой ударил его кулаком в лицо, что Вадим, тяжело рухнув в грязь, тут же ощутил во рту осколки сломанных зубов.

— А теперь давайте дружно поприветствуем нашего президента — Бориса Николаевича Ельцина! — под восторженный рев трибун провозгласил в микрофон бас-гитарист Заев, который на концертах рок-группы «Фломастер» всегда выполнял роль ведущего.

Стоило появиться президенту и, не произнося ни слова, просто улыбнуться, вскинув вверх сложенные вместе руки, как рев многократно усилился. Дело происходило на стадионе одного из провинциальных российских городов, когда до первого тура выборов оставалось меньше месяца и компания «Голосуй или проиграешь!» была в полном разгаре. Кстати, под самой сценой — там, где цепь омоновцев сдерживала разгоряченную толпу фанатов, — красовался плакат одного из спонсоров тура — хорошо известной нам фирмы «Ником-трейдинг».

Заев подмигнул Игорю Попову, тот понимающе кивнул, и вновь грянула музыка. На этот раз они намеренно заиграли самую танцевально-рок-н-рольную вещь, какая была в их репертуаре.

И тогда президент совершил свой второй по легендарности (после знаменитого взбирания на танк в августе девяносто первого года!) поступок: находясь в окружении двух молоденьких девчонок из подпевки — хорошеньких блондинок в белых блузках и коротеньких юбочках, он заплясал!

Именно в этот момент один из многочисленных российских корреспондентов и сделал ту самую фотографию, которая была признана американским журналом «U.S. news & world report» «снимком года».