История одной болезни (СИ)

Опускаясь на колени, чтобы собрать банкноты, валявшиеся на асфальте, Микки оглянулся на Галлагера, что должен был сейчас стоять за его спиной, – Господи, ты, Боже мой, - но увидел того, лежащим на снегу в паре метров от себя. – Йен, - позвал он, подходя к рыжему, даже не задумываясь о том, насколько ему нравится обращаться к нему по имени, так хорошо ощущающемуся на языке. – Эй, эй! – попытавшись растормошить безвольное тело на промерзшей земле, шептал он, но Галлагер не спешил вернуться в реальность.

- Вы такси «Убер» вызывали? – услышал Милкович голос из подъехавшего к входу в клуб внедорожника, когда, взвалив обмякшее тело рыжего к себе на плечо, успел сделать пару шагов.

- Да, я вызывал, - прокричал в ответ он, направляясь к машине, благодаря навиагренного старикана за несколько хрустящих бумажек в кармане, способных помочь ему добраться до дома с его драгоценным грузом.

Спустя несколько часов, сидя в углу своей спальни, добивая очередную пачку Мальборо, не отводя взгляда от Йена, аккуратно уложенного на свою кровать, Микки Милкович понял, что удары отца, нанесенные ему в порыве гнева, свадьба, беременность шлюхи, теперь именуемой его женой, и его собственные никчемные попытки избавиться от наваждения с огненной макушкой и блядскими веснушками, провалились с треском.

Едкий дым, которым была пропитана уже вся комната, попадал в глаза, раздражая слизистую, а тихое посапывание с кровати, подстроенное под равномерное дыхание спящего на ней парня, оставалось единственным звуком в тишине темного помещения, заставляя брюнета всего обратиться в слух.

Светлана, стоявшая в дверях в одном лишь махровом полотенце после душа, обхватив ладонями свой уже довольно больших размеров живот, задала свой молчаливый вопрос, когда первая слезинка скатилась по щеке ее мужа:

«Мне пора спать, Микки, убери это отсюда».

«Нет, это ЕГО место» увидела она в глазах Милковича, и, развернувшись, отправилась на диван в гостиной.

========== Хроника ==========

Некоторые болезни из острой формы переходят

в хроническую, сопровождая больного

на протяжении многих лет.

Уснуть так и не удалось.

Затекшие ноги гудели и горели, когда Микки Милкович поднялся с пола, потирая заметно покрасневшие и опухшие за ночь глаза, щипавшие от соленого раствора, продолжающего генерироваться слезными железами почти до самого утра.

Галлагер, широко раскинув руки, валялся на полу, куда успел грохнуться с кровати в момент очередных своих ночных метаний на простынях, произнеся что-то смутно напоминающее имя брюнета, дернувшегося было навстречу размалеванной кукле, но не сумевшего подняться на ноги – никотиновый передоз и слабость конечностей надолго заперли Милковича в темном углу его спальни.

Решив, что рыжий проспит как минимум до обеда (в уме прикинув, насколько сильно этот пидор был накачан наркотой), Микки вышел из комнаты и под пристальным взглядом жены, гремевшей на кухне сковородками, направился к входной двери, намереваясь отправиться в «Алиби», чтобы забрать причитающиеся проценты от очередной ночи, отработанной шлюхами, и, возможно, опрокинуть пол-литра пива, чтобы горечь смолы двух выкуренных за ночь пачек сигарет, наконец, сошла с языка.

Бутылка пива переросла в еще три таких же, а снятие прибыли с борделя – в продолжительные разборки с шалавами, рассевшимися за столиками в зале бара, вместо того, чтобы обслуживать очередных уебков, желающих потратить лишние бабки на дрочку.

- Это чё за курорт? У нас наверху уже очередь из клиентов, у которых стояк штаны рвет, - подходя к двум особо вольготно чувствующим себя шлюхам, прорычал Микки, указывая на лестницу. – Работать! – приказал он, переводя взгляд на входную дверь, в которую только что ввалилась его блядоженушка.

- Прдчки, - в очередной раз переходя на русский, прекрасно зная, насколько сильно это бесит ее мужа, проговорила Светлана, расстегивая дубленку и проходя к стойке.

- Эй, ты, не смей отлынивать, только потому что у тебя мохнатка с киндер-сюрпризом, - направляясь к девушке, недовольно проворчал Милкович, вспоминая об отпуске жены, что затянулся, кажется, на слишком длительное время. – Еще раз опоздаешь, штраф полтос.

- Мохнатка? – услышав заинтересовавшее ее слово, спросила Вероника, помогающая мужу с баром.

- Не хочет бриться, - пояснил брюнет, скривившись.

- Мне нравится, какой меня сотворил Бог, - огрызнулась Светлана.

«Тебя и отряд мандавошек, поселившихся в этих зарослях» - воспаленный и уставший мозг Милковича тут же сформулировал ядовитое замечание, не успевшее сорваться с языка, потому что его жена вновь открыла рот:

- Морковкин ушел, - проговорила шалава, а все негодование от опоздания ее на работу и смелости, хуй пойми откуда взявшейся, сошло на нет, сменяясь мыслями о конопатом, вновь сбежавшем в неизвестном направлении.

- Какой морковкин? – вновь поинтересовалась Ви, уши которой, кажется, пора было бы уже патентовать как сверхчувствительные локаторы.

- Он знает, – хмыкнула Светлана, наблюдая за реакцией мужа, который, кажется, и вовсе забыл о намечающемся было скандале.