История одной любви. Начало

Честность — это хорошо. На правах брата, ответственного за порхающее рядом юное создание, я оглядел кавалера с нарочитой придирчивостью. Из-под кепки торчали темно русые патлы, уши оттопырены, лицо никакое. Именно так, никакое, и точка. Ни глупое, ни умное, ни наглое, ни забитое. Щеки, у сестренки во время разговора жившие собственной жизнью, пластичные и растягиваемые, как меха гармошки, у начинающего каратиста оставались неподвижными, словно гипсовые. Тонкие губы крепко сжаты — будто боялись, что вылетит что-то непрезентабельное.

С апломбом королевы двора Маша объявила непререкаемым тоном:

— Мы погуляем немного. Если что, скажешь родителям, что я весь вечер с тобой была?

Вот так. Растет сестренка. А я о чужих беспокоюсь.

— Машка, не в службу, а в дружбу, сгоняй домой за моим телефоном, я его под подушкой забыл.

— Хочешь с Захаром с глазу на глаз поговорить? Только не пугай сильно, у меня не так много ухажеров, как у Ирки Северцевой.

Вообще-то, позыв был другой, но о нем я никогда не сказал бы вслух.

— Беги, разберусь.

Захар с тоской проводил глазами умчавшуюся Машку.

— Нотации читать будешь? — скривился он, едва я приблизился.

— Зачем? Никаких проблем, вы оба взрослые люди, и сами все понимаете.

Металлическая беседка скрипела проржавевшей крышей, мы с Захаром сидели друг против друга на затертой круговой скамье и смотрели в разные стороны. Пахло краской (неподалеку древний дед красил балкон на втором этаже) и сигаретным дымом, безоблачное небо радовало теплом и штилем. Лето. Привычное. Родное. Чудесное. Я словно вернулся в детство.

Машка обернулась пулей, из открытой двери подъезда уже слышался приближавшийся топоток. Сестренка явно не хотела оставлять меня с поклонником надолго. По лицу Захара расползлась довольная улыбка, и я завершил речь:

— Только помни, что сестра у меня одна, и ты у себя один. Спасибо.

Последнее предназначалось бурно дышавшей Машке, протягивавшей мне телефон.

Двор пустовал, лишь у дальнего подъезда о чем-то срочном и невероятно важном судачили три старушки, около гаражей полная женщина выгуливала болонку, и вдоль пятиэтажки напротив нашей еще одна женщина, беременная, в джинсовом комбинезоне, медленно катила перед собой коляску. Асфальт дороги без бордюров сразу переходил в «клумбы», если так можно назвать участки под окнами, где росли березы и корявые кусты. Из соседней «хрущевки» истошный женский вопль позвал какого-то Федю, женщине ответил мальчишка из окна в другом подъезде: «Сейчас приду!»

Обычная жизнь. Ничего не изменилось. Впрочем, во времена моего детства звали Васю. Я не сомневался, что до темноты зов раздастся еще не раз, и каждый раз ему так же звонко ответят «Сейчас приду!» Меняются имена и фасоны одежды, но не провинциальные дворы. Любопытно увидеть это как бы со стороны. Представляю, как на мою жизнь студента в областном центре (бурлящем котле событий нашего региона) поглядел бы столичный житель. Наверное, он тоже не впечатлился бы. На ярко-белом серое кажется черным. Но радовало, что этот природный закон работал и в обратную сторону.

— Ну, мы пошли. Не забудешь, что обещал?

— А я что-то обещал?

Машка свела брови в одну ровную короткую полоску:

— Сказать родителям!

— В смысле — соврать, что ты была со мной?

— Ага. Не забудь.

Молодежь отправилась по своим молодежным делам куда-то за гаражи, откуда дорога через арку выводила в соседний микрорайон, а я включил телефон. Руки почему-то дрожали. Пульс бил в голову. История вызовов сообщила, что скрытый абонент перезванивал еще трижды, затем пришло текстовое сообщение с номера, который не шифровался: «Как насчет еще раз в картишки перекинуться? Мухлевать не буду, обещаю. Завтра после шести у меня».

Этот день оказался одним из самых длинных в моей жизни. Она, то есть жизнь, налаживалась.

Настя. Солнце нашего курса. Чувственному чуду стоило лишь поманить пальцем, чтобы у ног грохнулись штабеля желающих, а ей захотелось повторения со мной. В прошлый раз поддатой сокурснице изыски не требовались, всем остальным мой неутоленный энтузиазм обеспечил ее полностью. Выходит, я произвел впечатление, и лишние кило никакого значения не сыграли. У нее самой лишнего хватает, которое в определенные моменты совсем не лишнее. Пересмотренные фото заставили сглотнуть и опасливо рыскнуть глазами по сторонам.

Это оказалось своевременным: сестренка с мальчиком повстречали друзей, теперь объединившаяся компашка возвращалась. Кроме Машки и Захара там былрасхлябанный детина с дурной отвагой в глазах, явно младше меня, примерно призывного возраста. Он вел двух девчонок, держа за талии. Захар, обладатель только Машкиной талии, люто ему завидовал, негодник.

Вышагивавший между девушек кусок самомнения важно объявил спутникам:

— Там какой-то жирдяй наше место занял.

— Сам ты жирдяй. Еще Дашку жирдяйкой обзови, увидишь, что она скажет. — Машенька кивнула плотной высокой девушке, ведомой слева.