История одной любви. Начало

Та не встала на ее сторону, вместо этого напряглась и смутилась. Видимо, вес, казавшийся лишним, ее, как и меня, очень нервировал. Больную мозоль трогать не стоило. Не дождавшись поддержки, Машка помахала мне рукой.

— Это мой брат.

Светлая, курносая, смешливая, сестренка имела благостное личико совершеннейшего ребенка, случайно оказавшегося в теле женщины. Сейчас она мне напоминала Хадю — такое же наивное мягко-хрупкое создание с женственными обводами и прочими необходимыми выпуклостями. В обеих чувствовалась подростковость, только Хадя благополучно вплыла во взрослость, а Машенька застряла на границе. Наша мама не из худеньких, а дочери почти всегда похожи на матерей, и подумалось, что прежде чем достичь маминых результатов, Машенька станет этакой Настей — златокудрой бойкой пышкой, по которой будут сходить с ума сокурсники. Пока по ней сходил с ума только Захар, да и тот периодически косился на приведенных приятелем более созревших особ.

Мое поколение, с которым я здесь играл, дружил и дрался, разъехалось — по учебе, по работе, в армию. Кто-то загремел в места не столь отдаленные. Кто-то женился и переехал. Во дворе обосновалась новая компания. Они еще не подошли, а в глазах уже читалась свойственные юности неловкость, вспыльчивость, колючая отчужденность и вымученное нахальство. Верховодивший долговязый парниша с раздраженно прищуренными глазами отличался худощавостью, но выглядел спортивно. Одет он был стандартно-неприметно, объяснялось это просто: в нашем городишке любое выделение из толпы рано или поздно каралось.

Девицы были примерно его ровесницами. Рыжая худышка с чутким носиком, похожая на выискивающего добычу хорька, первой вырвалась из объятий, ее хлипкий задик оседлал перила беседки. Когда девушка села на парапет, даже проминаться было нечему, ничего не облегло и не свесилось. Вид снизу мне открывался хороший.

Вторая — антипод предыдущей. Большая и плотная, пухлощекая, крашенная в цвет свежевымытого катафалка. Чернотой она походила на Мадину, волосы тоже просто спускались на плечи, но краска и естественность — разные вещи. Одна была, другая казалась. Лопающийся от содержимого бюстик брюнеточки звал на подвиги, крупная фигура дышала чувственностью, однако во взгляде пряталась некая конфузливость за свой внешний вид и все, что здесь происходит. Девушка словно стеснялась этого, хотя, допускаю, всего лишь внутренне посмеивалась. Серые глаза как бы говорили: «Видите, уважаемый, чем дети тешатся? И мне приходится, я же с ними».

Обе девушки смерили меня озорно-заинтересованными взглядами, демонстративно ушедшими в плотоядность:

— Какой у тебя брат. Познакомь.

Такое внимание к моей персоне сестренку обрадовало, подростки обожают, когда случается повод чем-то возгордиться.

— Саня, это Данила, а это Ната и Даша.

Данила нехотя снизошел до рукопожатия, девушки кивнули. Рыжий хорек оказался Натой, а Дашей звали крупную брюнетку. Данила распростер длинные руки, как Христос над Рио-де-Жанейро:

— Звезды нашего двора: Маша, Даша и Наташа. Не имена, поэма!

— Беседка превращается в трехзвездочную, — пошутил я.

Только рослая Даша чуть растянула губки, остальные не поняли или проигнорировали. Компания унылой змейкой втянулась в беседку. Я занимал место справа у входа, Маша плюхнулась рядом чуть дальше, между мной и спешно подсевшим Захаром. Даша томно расположилась напротив меня, по левую сторону входного проема, около Наташи, висевшей на перилах как птичка на жердочке. Розовое пятно трусиков выглядывало из-под юбочки, задранные коленки этому сильно способствовали. Нахалку такие мелочи не волновали, хищный взгляд оглядывал меня придирчиво, с ног до головы, с профессионализмом оценщика, определяющего стоимость принесенной безделушки. Дескать, вдруг под неказистой поверхностью сверкнет драгоценность? Тогда важно не упустить. А пока не сверкнула, нужно быть готовой к любому развитию событий. Для этого — на все намекнуть и ничего не обещать.

Данила стоял вне беседки, снова обняв обеих девушек, теперь за плечи.

— Закурить будет? — спросил он меня.

— Брат не курит, — влезла Маша.

Мое общество сестренку немного напрягало, а Данилу злило: обе его подружки проявили интерес к более взрослому сопернику, противопоставить которому нечего. А Машеньке хотелось побыть в своем кругу. Мне так казалось. Поэтому я поднялся.

— Пойду, наверное.

Пробежавшийся по лицам взгляд поймал гамму чувств. Долговязый лидер удовлетворенно кивнул. Сестренка странно сжалась, но не возражала. Ее бой-френд-малолетка не знал, как воспринять высказанную идею, сам он моим соседством тяготился, но хотел слиться мнением с остальными. Зато обе девушки, большая и миниатюрная, однозначно огорчились. Крупная Даша перевела взор на Машеньку:

— Почему не предложишь брату посидеть с нами?

— А действительно, почему? — Сестренка обернулась. — Посидишь с нами?

— Зачем?

— Разве ты чем-то занят? — удивилась Машенька.

Одновременно Данила съязвил:

— Сразу видно старпера, ровесник такой глупый вопрос не задаст.