История одной любви. Окончание

Потуже затянув обернутое вокруг себя полотенце, Маша отправилась сушить волосы и переодеваться.

После скромного — по ставшим для меня привычными меркам — обеда мои девочки отправились почивать на кровать. Уже несколько отдохнувший, я раскатал на кухне рулон с постелью и блаженно вытянулся.

Голова гудела. Как поступить с Машей, как вести себя с ней? С точки зрения родителей и закона, она ребенок, но сегодня выяснилось достаточно, чтобы снять розовые очки. Передо мной ребенок, вообразивший себя взрослым. Даже я в свои годы чувствую, насколько не разбираюсь в жизни, что же говорить про переполненную самомнением мелюзгу? Если бы я понимал, как поступать, то давно сделал бы это. Если бы она понимала, как поступать нельзя, то не делала бы этого. Вывод: мы оба еще дети, обоим еще взрослеть и взрослеть, получая от жизни очередные тумаки.

Дверь в кухню распахнулась. На пороге стояла Маша — бледная и испуганная. Она изо всех сил храбрилась, но поза говорила за себя: случилось что-то, в чем виновата именно она. Подтверждением оказался протянутый ремень:

— Саня, прости, у меня ситуация из той же оперы. Можешь еще раз выпороть, я заслужила. — В направленных на меня глазах плескалась боль, океан боли. — Только не так сильно, а то придется к врачам ехать.

— Рассказывай.

Я сел и сложил руки на груди, боясь, как бы действительно не схватиться за ремень. Мало ли, что сейчас вскроется. До этого я тоже не собирался бить сестренку, даже подумать о таком не мог.

Машенька опустила глаза.

— В том телефоне у Захара, который вчера, во дворе… Там тоже были мои фотографии.

— А раньше об этом вспомнить было нельзя?

Я поднялся. Нужно что-то делать, причем срочно. Одеваться и бежать. Куда? Наверное, в полицию. Всего несколько дней назад ноги уже несли бы меня к другу, где найдется решение любой проблемы. Для того и нужны друзья.

Таких друзей, с которыми проблемы переставали быть проблемами, у меня больше не было.

— Захар только сейчас написал, что не все стер из того, что мы не сегодня, а раньше…

— Балбес. И это самое мягкое из того, что висит на языке. Он в полицию заявил?

— Не хочет. Я тоже не хочу. Полицейские увидят фото, я несовершеннолетняя, они расскажут родителям, это все пойдет в дело…

— Если найдут, то да, возможно, но надо еще найти. А если кто-то неизвестный выложит снимки в сеть — думаешь, будет лучше? Как называются такие сайты и группы? «Шалавы нашего города»?

По лицу Машки поползли пятна:

— Я же не шалава… Думаешь, их именно туда?..

— Еще могут бросить на сайты знакомств, если в телефоне контакты забиты.

— Вместе с номером телефона и адресом?!

Сестренка мешком осела на землю. Из-за ее плеча выглянула встревоженная Хадя.

— Ложись спать, — попросил я. — Пожалуйста. Мы сами разберемся.

Вот бы меня так сестренка слушалась. Дверь тихо затворилась.

— Что сделать, чтобы снимки вообще никто не увидел? — донеслось глухо, словно из могилы, где Машка себя уже похоронила и отпела.

— Не фотографироваться в таком виде.

— Для чтения нотаций у меня родаки есть.

— Прости, просто голова кругом. Связывайся с Захаром. Нужно узнать точно, что и как произошло. Все детали и приметы грабителей — мне сюда, сейчас же.

Через пять тягостно тянувшихся минут Машенька сказала, что Захар хочет общаться со мной лично. Я полез в интернет, а через десять минут набирал номер единственного на сегодня знакомого в органах. Сначала Маша пыталась звонить со своего телефона, но я забрал бумажку, пусть контакт хранится у меня и в моем аппарате. На всякий пожарный.

В последний момент, когда пошли гудки ожидания, я резко отдал трубку:

— Поговори сама, все объясни и назначь встречу.

— Почему я?

— Не факт, что он со мной разговаривать станет.

— А со мной?

В этот миг телефон ответил.

— Прохор? — Машка отвернулась. — Это Маша. Мария Егоровна. Ну, ты сегодня, то есть вчера… да-да, она самая. Конечно, нужна, и очень, ты же оставил номер именно для этого, я и звоню. К тебе? — На меня метнулся испуганный взор, я кивнул, прошептав в другое ухо: «Пусть даст свой адрес». Сестренка снова отвернулась к стене. — Хорошо. Зачем вещи? Только рассказать. Да нет же, не бьет. Это вообще не из-за него. Тут такое дело… не знаю, с чего начать. Понятно, что с начала, но… В общем… Снимки вроде тех, что были моим доказательством, они были и в телефоне, который украли у Захара. У моего парня. Во дворе. Да. Да.

Некоторое время она тихо бубнила, на том конце задавали наводящие вопросы.

— Одна или с братом? — Она оглянулась на меня. — Э-э…

Я выхватил у нее телефон.

— Прошу прощения, не разбудили после смены? Еще раз здравствуйте.

Веселый голос ответил:

— Какие люди! Алексантий Егорович? Сдаваться не собираешься?

Ну, раз со мной на ты, то и я.

— Прохор, ты говорил, что у тебя тоже есть сестра. Маша уже рассказала, в какой переплет попала, нам нужна помощь или хотя бы совет специалиста, больше в этом городе обратиться не к кому.

— Первое и обязательное в таком деле — написать заявление.

Я перебил:

— Писать заявление не хотят оба, ведь пока дело идет, снимки могут появиться в сети, и Машка выбросится из окна.